23 октября, 2025г.
Москва
Сегодня, когда я села за стол и включила тихий шёпот радиоприёмника, в голове всё ещё крутилась каша из слов и эмоций. Тихий звонок в дверь отрезал тишину: «Мама, папа, здравствуйте! Вы просили приехать что случилось?» прозвучало в наших ушах, когда мы с Андреем вломились в квартиру родителей.
Все началось давно. Мама, Ирина Петровна, тяжело болела: у неё диагностировали вторую стадию рака. Она прошла курс химиотерапии, потом облучение. После ремиссии волоски начали отрастать, но болезнь вновь ворчала в её теле, заставляя её чувствовать себя хуже.
Анастасия, Андрей, доброе вечер, входите, сказала мама, бледная и хрупкая, как маленькая девочка.
Дети, садитесь, продолжил отец, Борис Сергеевич, слегка растерянный. У нас к вам необычная просьба, выслушайте меня.
Мы с Андреем сели на диван, внимательно глядя на мать. Ирина вздохнула, обернулась к отцу, будто ищет опору.
Анастасия, Андрей, не удивляйтесь, но у меня к вам весьма странная просьба. В общем Мы очень просим вас начала она, голос дрожал.
Усните для нас мальчика, пожалуйста! Нам уже нельзя по возрасту, и еще есть другие причины.
Наступила мгновенная тишина. Первая заговорила дочь:
Мамочка, думаю, ты будешь удивлена, но мы давно хотели сказать… Мы с Андреем очень хотим сына, а у нас уже две дочери ваши правнучки: Мария и Татьяна. Нет гарантии, что третий ребёнок будет мальчиком, но дело не только в этом. Здоровье уже не то, кесарево сечение мне не советуют. Мы думали, может, взять мальчика из детского дома.
А кто же тогда подсказывает тебе такие мысли? спросила Ирина, пальцами провела по отросшему волоску, как будто гладя ежа.
Тут в комнату вошла моя подруга, тётя Надежда, коллега со старой работы. У неё была родимка над глазом, которую всё время советовали удалить. Сейчас её лицо чисто, родимка исчезла. Мы решили поехать к бабушке Зине в деревню Тарасово, где она помогает многим.
Ирина рассказала, как бабушка спросила её, есть ли у неё сын, ведь у неё уже есть одна дочь Анастасия и две любимые правнучки Мария и Татьяна. Бабушка настойчиво уточняла, а я была поражена: никому, кроме меня и Бориса, не было известно о моём прежнем выкидыше на позднем сроке. Должен был родиться мальчик первенец. Он не выжил, тихо сказала я, сжимая край футболки.
И что дальше? спросила я, глядя большими глазами.
Бабушка Зина сказала: «Уснори мальчика». Слёзы хлынули, будто я в чёмто виновата, что не смогла сохранить первенца. Теперь я должна дать тепло и любовь другому ребёнку, попытаться восстановить утраченное равновесие.
Я прислушалась к себе и поняла, что действительно хочу этого. У нас с Борисом есть возможность подарить малышу и тепло, и любовь, и всё, что ему понадобится. Не ради собственного исцеления, а из сознательного желания спасти от сиротства хотя бы одну маленькую жизнь.
Мамочка, я тебя понимаю и полностью поддерживаю, воскликнула я, со слезами бросившись к ней. Давай так сделаем!
Мы с Андреем заранее обсудили с руководством детского дома усыновление мальчика, и нам предложили посмотреть детей. Ирина с Борисом тоже поехали. В игровой комнате, на ковре, играли малыши трёхчетырех лет.
Мама, смотри, какой рыжий мальчик, похож на тебя, как он усердно собирает пирамидку, даже язык высунул, тихо указала я на одного ребёнка.
Ирина посмотрела и тоже улыбнулась. В углу комнаты стоял старший мальчишка с грустными глазами, шептал чтото.
Тётушка, скажите громче, я не расслышал, попросила Ирина.
Мальчик подошёл и сказал: Тётушка, пожалуйста, возьмите меня, я обещаю, вы не пожалеете.
Мы быстро оформили все документы и усыновили Никиту. Мария и Татьяна были в восторге: у них появился брат. Никита быстро привык, стал звать меня «мама Ира», а Борис назвал её «мама Ира» тоже. Взгляд Ирины был полон нежности, будто он был тем самым сыном, которого она потеряла.
По настоянию врачей я начала новый курс лечения, но состояние ухудшалось. Никита смотрел мне в глаза, гладил короткую шевелюру.
Мама Ира, почему ты болеешь? Я хочу, чтобы ты выздоровела! спросил он.
Не знаю, милый, но я постараюсь, обещаю, ответила я, чувствуя, как его слово «мама Ира» согревает меня.
Борис поговорил с доктором, который настаивал на операции.
Какие шансы? спросил он.
Пятьдесят из пятидесяти. Мы сделаем всё возможное, сказал врач.
В день операции все были на грани нервного срыва. Я бесконечно звонила отцу, он договаривался получить от доктора последние новости. Борис нервничал как на иголках.
Он не сразу понял, где Никита. Найдя мальчика в нашей спальне у халата Ирины, Борис увидел, как тот сидит на полу, обняв халат, и тихо плачет:
Мама Ира, не уходи, я не хочу тебя терять, пожалуйста! Будь со мной всегда!
Звонок врача раздался холодным голосом, сердце Бориса сжалось. Доктор сообщил, что операция прошла успешно, Ирина выдержала её, словно держалась за жизнь на волоске.
Спасибо, доктор! обнял Борис Никиту.
Ты понял, всё хорошо, наша мама Ира жива! Как же счастливо, что ты с нами, малыш, сказал я, чувствуя, как слёзы радости текут по щекам.
Сейчас, записывая эти строки, я понимаю, что наш путь был тернист, но в нём появилось новое светлое начало наш мальчик, который теперь живёт в нашей семье, даря нам надежду и смысл. Я благодарна каждому, кто поддержал нас, и верю, что вместе мы сможем преодолеть любые испытания.
