**Дневник.**
Каждый день я жила с тихой болью, словно в груди поселилось навязчивое эхо. В 1979 году, будучи совсем молодой, я потеряла своих дочерей-близняшек. Им было всего восемь месяцев. Девочек забрали из государственной клиники в России и отдали на незаконное усыновление. Я не оставляла попыток их найти пролистала тонны архивов, обошла больницы, военные комиссариаты, церкви. Но все документы хранили молчание, будто каменные склепы, не желавшие отдавать тайну.
*Может, однажды я их найду, хотя бы в виде теней памяти*, шептала я себе. *Во сне я всё ещё зову их по именам.*
Годы проходили в тишине, среди потерянных записей и оборванных следов. Потом случай привёл меня в ДНК-банк, который помогал воссоединять семьи. Я отправила образцы, ждала вестей, дрожащими пальцами проверяла почту. Это было мучительное ожидание между надеждой и страхом, что их уже нет в живых.
В тот день, когда раздался звонок, сердце колотилось так, будто хотело вырваться. «Мы нашли их», сказали мне. Мои близняшки жили в Германии. Они выросли в другой семье, под другими именами, говорили на чужом языке. Но где-то внутри всё равно оставалась частичка меня.
Мама услышала я прерывистый голос в трубке.
Я задержала дыхание.
Это я, прошептала, чувствуя, как глаза наполняются слезами.
Встречу продумали до мелочей. Никаких камер, никакой помпы только желание увидеть их живыми. Когда они вышли из самолёта, их лица искали в толпе что-то, что стёрлось в памяти, но не исчезло.
Мама, протянула руки одна из них, Татьяна.
И вот я обняла своих девочек, которых не видела 45 лет. Мы плакали, смеялись сквозь слёзы, и казалось, время сжалось в один миг.
Нет слов, чтобы описать это, всхлипывала я. Я ждала этого объятия всю жизнь.
Мы не переставали представлять тебя, сказала Ольга. Искали тебя в старых песнях, фотографиях, историях, где не было твоего имени.
Нам врали, что тебя нет, что ты нас не хотела, добавила Татьяна дрожащим голосом. Но твоя улыбка сейчас стирает всё.
Мы бродили по аэропорту, фотографировались, словно пытаясь остановить время. Дома, при мягком свете ламп, ели, говорили, смеялись впервые без этой проклятой дистанции. Я слушала рассказы о детстве, которого не знала, о незнакомых именах, городах, языках. А они узнали правду: что случилось в той клинике, кто стоял за этим, какие тайны хранили официальные бумаги.
Спасибо, что не сдавалась, одна из них коснулась моей щеки.
Я искала тебя, мама, сквозь слёзы сказала другая. Всю жизнь искала.
В ту ночь я заснула, прижимая к груди нашу новую фотографию. Впервые за много лет почувствовала покой. Не из-за того, что потеряла, а из-за того, что вернула. Мы начали писать новую историю вместе. И среди смеха и обещаний, звучавших в доме, я поняла: раны не забываются, но могут зажить. Годы украли объятия, но правда вернула их. А имя это не время, а то, как долго ты искал себя в другом.
