— Ты разлучница! — бросила мне в лицо невестка, обвиняя в том, чего я не совершала.
— Представьте, она прямо заявила, будто я мечтаю развалить их семью! — голос Светланы Игоревны, интеллигентной пожилой женщины с усталыми глазами, дрожал от обиды. — Без тени сомнения, будто у неё вовсе нет стыда. А я ведь… я лишь желала добра.
Всё началось два года назад, когда у её сына, 28-летнего Дмитрия, начались проблемы. Он недавно женился на провинциалке — Алине. Молодые снимали квартиру в Мытищах, старались откладывать на свою «однушку», но кризис ударил по всем: Дмитрия уволили, и платить за аренду стало нечем. Тогда Светлана Игоревна, женщина с доброй душой, предложила им переехать к ней — в трёшку на Чистых прудах.
— Иначе им грозила бы улица, — вздыхает она. — Но я не могла бросить своих.
Сначала всё шло терпимо. Но вскоре проявилось то, к чему свекровь оказалась не готова. Алина, как выяснилось, была далека от хозяйственности. В ванной — клубки волос, постель не заправлена, гора посуды в раковине. Мыла тарелки, только когда есть было уже не из чего — да и то лишь для себя.
— Могла пожарить яичницу, съесть — и оставить сковородку стоять. Ни капли уважения. Я боялась и слова сказать — сразу обида: «Ты меня унижаешь!» А я лишь хотела, чтобы она поняла: это не хостел, а мой дом.
Светлана Игоревна пыталась наладить контакт: говорила мягко, предлагала помощь. Но в ответ — лишь злые взгляды и упрёки. Алина считала: раз их пустили — теперь свекровь должна терпеть.
— Дошло до того, что я перестала звать гостей. Приехала сестра, увидела этот хаос — и ахнула. Мне было стыдно до боли. Всю жизнь жила в порядке, а тут — как в свинарнике.
Сын, по словам женщины, отстранялся: «Не лезьте, сами разберёмся». Но однажды она не выдержала: «Или ты поговоришь с женой, или съезжайте». После разговора Алина стала убираться — спустя рукава, но хоть так.
Однако мир длился недолго. Ссоры участились, невестка кричала: «Я не уборщица!» и «Не буду жить по вашим правилам!» Когда Дмитрий пытался вразумить её, она огрызалась, обвиняла его в том, что он «под каблуком», и швыряла посуду.
Через пару месяцев пара уехала, сняли квартиру, влезли в долги. А Светлана Игоревна осталась одна — впервые за годы.
— Села на диван, вздохнула. Вымыла квартиру до блеска, открыла окно — и наслаждалась тишиной. Не сорите, не злите меня — и я не злая. Мой дом снова стал моим.
Но спокойствие длилось недолго. Через неделю Алина позвонила — не благодарить, а обвинять.
— Ты плохо воспитала сына! — кричала она. — Он вечно сравнивает меня с тобой! Ты виновата, что у нас нет семьи! Хочешь, чтобы мы развелись!
Эти слова ударили Светлану Игоревну, как нож.
— Что я могла ответить? Я не лезла, терпела, помогала. А теперь я — «разлучница»?
Алина жаловалась: Дмитрий постоянно приводит её в пример — «У мамы чисто», «Мама так делает». Для невестки это было давлением.
— А разве плохо, что сын ценит порядок? — пожимает плечами женщина.
С тех пор Светлана Игоревна оборвала все контакты с невесткой.
— Я потратила столько сил… Хотела помочь. А стала врагом. Пусть живут, как хотят. Зла не держу. Но и терпеть больше не стану.
Говорит спокойно, но в голосе — усталость. Усталость матери, которая хотела добра, а стала крайней.
— А сын? Общается?
— Приходит, помогает. Но держится отстранённо. Боится, видно, снова оказаться между двух огней.
Она смотрит в окно, где разливается вечер.
— А я ведь хотела лишь тепла. Тепла и уважения. Разве это слишком много?
**Свою душу другому не вложишь. Даже родные порой не понимают, сколько в ней света — пока не станет слишком поздно.**
