Меня зовут Зоя, мне 28 лет. Я уже почти десять лет воспитываю сына Артёма одна. Его отец, Денис, ушёл из жизни внезапно, когда малышу не было и года. Сердце подвело остановилось без предупреждения. Ему было всего 23.
Мы были совсем юными, почти детьми, когда узнали, что я беременна. Испугались. Обрадовались. Растерялись. Но любили друг друга крепко, безоглядно. И решили: справимся. Денис сделал предложение в тот же вечер, когда мы впервые услышали, как бьётся сердечко Артёма. Этот тихий стук перевернул наш мир и сделал его прекраснее.
Денег у нас было мало. Денис играл в группе, я подрабатывала официанткой по ночам и пыталась закончить техникум. Но у нас были мечты, надежды и море любви. Поэтому его смерть разбила меня. Вчера он сочинял колыбельную для сына, а сегодня его не стало. Просто исчез.
После похорон я переехала к подруге и полностью посвятила себя Артёму. С тех пор мы были вдвоём учились на ходу. Подёрнутые дымкой воспоминания: поношенные вещи, подгоревшие блины, сказки на ночь, кошмары, смех, слёзы. Сбитые коленки и шёпот: «Всё хорошо, солнышко». Я отдавала ему всё, что у меня было.
Но для моей семьи, особенно для мамы, Нины, этого всегда было мало.
В её глазах я была примером «как не надо» дочь, которая слишком рано забеременела, выбрала чувства вместо разума. Даже после смерти Дениса она не смягчилась. Осуждала за то, что не вышла замуж, не «наладила» жизнь, как ей казалось правильным. Для неё материнство в одиночку было не подвигом, а позором.
А моя сестра Алина? Она играла по правилам. Встретила парня в институте, роскошная свадьба, дом в пригороде. Естественно, золотой ребёнок. А я пятно на фамилии.
И всё же, когда Алина пригласила нас с Артёмом на праздник в честь малыша, я увидела в этом шанс. Новый старт. В приглашении даже была приписка: «Надеюсь, это нас сблизит». Я цеплялась за эти слова, как за спасательный круг.
Артём обрадовался. Настаивал, чтобы подарок выбирал сам. В итоге купили детскую книжку «Обниму тебя сто раз» его любимую. «Потому что малышей надо любить», объяснил он. Ещё смастерил открытку с блёстками и нарисовал младенца в одеяле. Его сердце всегда умело удивлять.
В день праздника зал сиял: золотые шары, цветы, баннер «Добро пожаловать, малыш Савелий». Алина светилась в нежном платье для беременных. Обняла нас тепло. На мгновение показалось всё наладится.
Но я должна была знать, что это не так.
Когда начали открывать подарки, Алина развернула наш и улыбнулась. Провела рукой по книге, глаза заблестели. «Спасибо, прошептала. Видно, что вы вложили душу». Я улыбнулась, комок в горле. Может, правда новый этап?
Тут встала мама с бокалом шампанского для тоста.
«Я так горжусь Алиной, начала она. Всё сделала правильно. Не торопилась. Вышла за достойного. Создаёт семью, как положено. Как прилично. У этого ребёнка будет всё. В том числе отец».
Несколько взглядов устремились ко мне. Лицо горело.
Тётя Лида, чьи слова всегда жалили, фыркнула: «В отличие от её сестры с незаконнорожденным».
Будто ударили в живот. Сердце замерло. В ушах звенело. Все смотрели то на меня, то в сторону. Никто не заступился. Ни Алина. Ни двоюродные. Ни одна душа.
Кроме одного.
Артёма.
Он сидел рядом, болтая ногами, сжимая маленький белый пакет с надписью «Бабушке». Прежде чем я успела остановить, он подошёл к маме, спокойный и собранный.
«Бабушка, сказал он, протягивая пакет, это тебе. Папа велел передать».
В зале воцарилась тишина.
Мама, ошеломлённая, взяла пакет. Внутри была фотография я не видела её годами. Денис и я в нашей крохотной квартире, за пару недель до его операции. Его рука на моём округлившемся животе. Мы улыбались, полные жизни и любви.
Под фото письмо.
Я сразу узнала почерк.
Денис.
Написал перед операцией. «На всякий случай», сказал тогда. Я убрала его в коробку и забыла. Видимо, Артём нашёл.
Мама развернула листок. Читала молча, губы шевелились. Лицо побелело.
Слова Дениса были просты, но сильны. Он писал о любви ко мне, о надеждах на Артёма, о гордости за нашу жизнь. Называл меня «самой сильной женщиной». Артёма «нашим чудом». «Если ты это читаешь, значит, я не справился. Но запомни: наш сын не ошибка. Он дар. А Зоя ей не надо ничего доказывать».
Артём посмотрел на бабушку и сказал: «Он любил меня. Любил маму. Значит, я не ошибка».
Не кричал. Не плакал. Просто сказал правду.
И это перевернуло всё.
Мама сжала письмо, руки дрожали. Её надменная маска дала трещину.
Я бросилась к сыну, обняла, слёзы жгли глаза. Мой мальчик смелый, прекрасный только что
