Миллионер увидел свою первую любовь, просящую милостыню с двумя дочками-близняшками. То, что он сделал дальше, невозможно было поверить
Лев застыл, будто вмороженный, в то время как город вокруг продолжал жить своей бешеной жизнью. Его взгляд приковался к лицу женщины, которую он не надеялся увидеть снова и уж точно не вот так.
Ольга Данилова. Его первая любовь. Его единственная любовь, если быть честным.
Девушка, которая когда-то уговорила его залезть на водонапорную башню, танцевала босиком под летним дождём, целовала его под трибунами после уроков и шептала мечты о Петербурге, стихах и огромном мире за пределами их маленького городка.
Но после выпускного она исчезла. Ни записки. Ни звонка. Просто растворилась в воздухе.
А теперь стояла здесь, прижимая к себе двух дрожащих девочек на тротуаре перед бутиком Chanel, будто весь мир о ней забыл.
Он опустился на колени.
Прямо здесь, в своём сшитом на заказ пальто и итальянских туфлях, на грязном тротуаре Москвы.
«Оля» прошептал он снова, ещё тише.
Она не могла поднять на него глаза.
«Я не хотела, чтобы ты увидел меня такой», голос её дрожал. «Я чуть не убежала, когда узнала тебя.»
Близняшки смотрели на него широко раскрытыми, испуганными глазами. Одна из них дёрнула Ольгу за рукав.
«Мама, мне холодно.»
Сердце его сжалось. *Мама.*
Он посмотрел на Ольгу, голос его звучал мягче, чем она помнила. «Они твои?»
Она кивнула. «Лена и Соня. Им три года.»
У него перехватило дыхание.
*Три года.*
Девочки были точь-в-точь как она, но в изгибе подбородка, в том, как Соня щурилась на солнце, угадывалось что-то знакомое то, что он сам делал в детстве.
Сердце забилось сильнее.
«Они мои?»
Ольга наконец подняла на него глаза, в которых стояли слёзы. «Я не знала, как тебя найти. Пыталась но когда узнала, кем ты стал, подумала» Голос её дрогнул. «Подумала, что тебе это не нужно. Ни я. Ни они.»
Тишина между ними повисла тяжелее, чем всё, что он когда-либо знал.
Не знал, сколько они так простояли.
Потом, медленно, словно решение уже давно созрело где-то в глубине его души, он снял пальто и накинул его на плечи Ольги. Аккуратно взял Лену на руки, затем протянул руку Соне.
«Пошли», твёрдо сказал он. «Пойдём домой.»
В следующие дни пресса бушевала.
«Техномагнат Лев Белов замечен с неизвестной женщиной и детьми в центре Москвы.»
«Тайная семья затворника-миллиардера?»
«От попрошайки до пентхауса: женщина, которая сломала молчание Льва Белова.»
Но Льву было плевать.
Плевать на заголовки.
Плевать на звонки встревоженных членов совета директоров.
Плевать на сплетни светских вечеринок.
Потому что Ольга и девочки спали наверху, в его пентхаусе, в тепле, в безопасности, сытые.
И он наконец снова что-то почувствовал.
Через несколько недель Ольга стояла у его панорамных окон, глядя на горизонт.
«Я не принадлежу этому миру, Лёва», тихо сказала она. «Ты это ты. А я всего лишь»
«Ты их мать», перебил он. «Ты единственный человек, который когда-либо знал меня по-настоящему. Ты принадлежишь этому месту больше, чем кто-либо.»
Она повернулась к нему, глаза блестели. «Мне было страшно.»
«И мне», прошептал он. «Но теперь нет.»
И снова опустился на колени не с кольцом, ещё нет но с открытым сердцем.
«Останься. Давай найдём решение. Вместе.»
И Ольга осталась.
Не из-за денег. Не из-за квартиры, прессы или роскоши.
А потому что человек, который когда-то взял её за руку в школьном коридоре, нашёл её снова теперь на самой холодной улице, в самый тяжёлый момент её жизни.
И вместо того, чтобы отвернуться
Он вернулся домой.
К ней.
К их дочкам.
К жизни, которая была им предначертана.
