— Ваня, может, не поедешь в этот раз? Сердце не на месте… Попроси кого-нибудь подменить, — тихо сказала Наталья, сдерживая дрожь в голосе.
— Этот рейс — хорошие деньги, Наташ. Скло ребёнок родится, каждый рубль сейчас дорог, — ответил Иван, крепко обнимая жену и целуя в макушки шаловливых дочек-близняшек — Свету и Любу.
Наталья молча кивнула. Сердце сжималось, но разум понимал: бюджет трещал по швам. Она смахнула слезу, провожая мужа, и прошептала, обнимая:
— Возвращайся скорее… Мы будем ждать.
Дверь закрылась. Наталья собралась, накормила девочек, вывела их гулять. День прошёл удивительно спокойно — ни капризов, ни слёз, будто дети чувствовали тревогу.
Каждый вечер в десять они звонили мужу, как договаривались. Наталья рассказывала, как дочки скучают, как подрабатывает шитьём. Иван смеялся в трубку и обещал: «Завтра уже буду дома, солнышко».
Но домой он не вернулся.
На обратном пути его фура столкнулась с грузовиком, вылетевшим на встречку. Всё произошло мгновенно. Ни шанса увернуться. Иван погиб сразу.
Ночью раздался звонок. Наталья, будто во сне, подняла трубку — и мир рухнул.
Она, шатаясь, дошла до соседки — бабы Гали. Попросила присмотреть за девочками, а сама рухнула на пороге. Врачи едва успели — экстренное кесарево, тяжёлая операция.
Мальчик родился слабым, недокормленным. Ему не хватало отцовской силы, а матери — мужа.
Наталья назвала сына в честь отца — Иваном. Выписавшись, пересчитала деньги. Их хватало на пару месяцев. Дальше — как получится.
Жизнь свелась к выживанию. Баба Галя помогала, чем могла. Родни поблизости не было. Наталья снова взялась за шитьё — сначала для соседей, потом клиенты пошли по сарафанке.
Девочки пошли во второй класс, маленький Ваня — в садик. Они были её опорой. Но…
Дочерей она любила сильнее. А сына… нет, не ненавидела — просто больно было смотреть. Он всё больше напоминал погибшего мужа. И каждый раз сердце сжималось: не удержала, не остановила…
Мальчик рос тихим, добрым, отзывчивым. Читал, помогал, никогда не ныл.
Дочкам она покупала обновки, шила куклам платья. Ване перешивала старьё.
— Бедный ты мой… При живой матери — сирота, — вздыхала баба Галя, глядя, как он моет посуду или убирает за сёстрами.
Годы летели. Дочери выросли, вышли замуж, разъехались. С матерью остался один Ваня.
Он окончил техникум, устроился механиком на хлебозавод в их родной Коломне. Наталья стала слепнуть — бессонные ночи, нервы, годы одиночества дали о себе знать.
Ваня ухаживал за ней. Готовил, стирал, водил под руку по парку. Она всё чаще шептала:
— Прости меня, сынок… Не заслужила твоей любви. Живи для себя, ты же молодой…
Он только улыбался:
— Всё будет, мам. И семья, и дети. Успеешь внуков нянчить.
И однажды она появилась. Скромная, тихая Оксана.
— Мам, Оксана поживёт у нас. Родителей у неё нет, — тихо сказал сын.
Через три месяца сыграли свадьбу. Приехали дочери, зятья, внуки — весь род собрался. Наталья радовалась, но улыбалась сквозь боль.
Диагноз был страшным — рак. Времени оставалось мало, и она знала это.
Но судьба подарила ей последнюю радость — она успела подержать на руках первого внука.
Уходила она спокойно, с улыбкой, держа за руку того, кого когда-то не смогла полюбить сразу.
Младший сын… единственный… самый родной…
Иногда самое большое счастье приходит к тем, кто дольше всех ждал и меньше всех просил.
