**Дневниковая запись**
Иногда жизнь подбрасывает нам загадки, на которые нет простого ответа. А бывает, сам становишься такой загадкой, с которой не знаешь, как дальше жить. Эта история не про меня, но с тех пор, как я её услышала, она не выходит у меня из головы.
Меня зовут Алина, я выросла в большой семье. Нас было семеро: мать, отец и пятеро дочерей. Я младшая. И сколько себя помню, в детстве меня мучил один вопрос: кого из нас мама любит сильнее?
Я часто спрашивала её об этом, особенно когда мы оставались наедине. Но мама никогда никого не выделяла. Её ответ был всегда одинаков: «Люблю вас всех одинаково. Вы мои дети, и любовь у меня одна — материнская». Мне тогда казалось, что она просто не хочет признаваться. Но теперь я понимаю: так и должно быть. Мама была мудрой. Благодаря её справедливости мы с сёстрами выросли дружными, всегда готовыми помочь друг другу.
А я сама — мама всего одного ребёнка. И потому даже не могу представить, что чувствует родитель, у которого детей несколько. Но недавно я разговорилась с одной женщиной, и её признание заставило меня задуматься о вещах, в которые раньше боялась поверить.
Её зовут Светлана. Мы познакомились, когда она пришла работать в нашу фирму. Быстро подружились: вместе обедали, делились переживаниями. Я всегда любила слушать чужие истории — так узнаёшь не только человека, но и собственные тёмные уголки души.
Светлана часто рассказывала о дочери: как та учится, работает, помогает дома. Показывала её фотографии, гордилась каждым успехом. Я слушала и завидовала — какая заботливая, любящая мать.
Но однажды она случайно упомянула подарок от… сына. Я переспросила: «Сына? Ты же никогда не говорила, что у тебя есть ещё ребёнок». Светлана неловко усмехнулась и, помолчав, решилась рассказать.
По её словам, сын родился первым. Тогда она была молодой, полной мечтаний, хотела быть идеальной матерью. Старалась, ухаживала, кормила… но всё чаще ловила себя на мысли, что делает это механически. Без тепла, без этой невидимой связи. Всё было «надо», а не «хочу».
— Не могу это объяснить, — грустно сказала она. — Он был хорошим мальчиком. Послушным, умным, старательным. Но сердце его не чувствовало. Я убеждала себя, что так не должно быть, что любовь придёт позже… Но так и не пришла.
А через четыре года родилась дочь. И всё перевернулось. Материнская любовь, которой она ждала в первый раз, нахлынула внезапно. Она души не чаяла в малышке, баловала, оберегала. А сын… оставался где-то на обочине. Не била, не кричала. Но и не обнимала, не целовала, не говорила «люблю». Он был рядом — будто чужой.
С годами чувство вины только росло. Она пыталась оправдаться: мол, депрессия, усталость, не готова была. Но правда была проще — просто не полюбила. А когда осознала, как обожает дочь, стало ещё больнее — ведь одному ребёнку она отдала всё, а другому — лишь обязанность.
— Иногда представляю, — шёпотом сказала Светлана, — как он, маленький, смотрит, как я обнимаю сестру, глажу её по голове. А ему — ничего. И он это помнил. Всегда. В его глазах читался тот же вопрос, который я в детстве задавала своей маме: «Кого ты любишь больше?». И я не могла солгать. Потому что он знал ответ…
Сейчас сын вырос, добился успеха. Он помогает матери, уважает её. Но между ними — стена. Холодная, незримая. Они играют в близких, не будучи ими.
Я слушала её и не находила слов. Не осуждала. Но на сердце было тяжело. Неужели и правда бывает так? Что не можешь полюбить собственного ребёнка? Что одна душа отзывается, а другая — нет?
Может, это и есть самый страшный грех матери — не ненавидеть, не обижать… а просто не чувствовать?
С тех пор я по-другому смотрю на своих знакомых, коллег, соседей. У каждого своя история. И, возможно, где-то рядом живёт женщина, которая молчит, но каждую ночь кориА потом, может, однажды утром она проснётся с мыслью, что ещё не поздно попытаться всё исправить.
