Вспышка… Грохот… Темнота…
Потом свет начал пробиваться сквозь пелену. Где-то рядом голос:
— Вера Владимировна, это спасатель, у них там что-то рвануло…
Боль пронзала всё тело, но сквозь неё он почувствовал прикосновение руки к шее. С трудом разлепил веки. Перед глазами — кулон в виде прямоугольника, на нём выгравированы знаки зодиака… Женщина в белом халате…
— В операционную! — рявкнул кто-то рядом.
Родители вернулись с работы. Мать сразу рванула на кухню, только мельком глянула в комнату, где сын корпел над уроками. Дмитрий, отец, сразу раскусил: что-то не так.
— Толя, чего кислый? — потрепал сына по макушке.
— Да так… — буркнул четвероклассник.
— Давай, выкладывай!
— Скоро Восьмое марта. Классная нас задержала, сказала — готовьте подарки девочкам.
— Ну и? — отец усмехнулся.
— Мальчишек и девчонок у нас поровну. Она раздала, кому кого дарить. — Толя вздохнул. — Мне досталась некрасивая… Верка Ерофеева.
— Все девчонки ждут подарков, даже некрасивые, — отец говорил серьёзно, но в глазах играли искорки. — Как она распределяла? По алфавиту?
— Нет, по знакам зодиака.
— Как это? — Дмитрий фыркнул.
— По совместимости. Верка — Дева, а Девам лучше всего подходит Телец. А я как раз Телец.
— Отлично же! Может, ещё влюбишься в неё.
Отец расхохотался. В комнату влетела мать:
— Что тут у вас?
— Лена, иди на кухню, — Дмитрий сделал строгое лицо. — У нас с сыном серьёзный разговор.
Когда мать ушла, Толя спросил уныло:
— Пап, ну и что теперь делать?
— Делать подарок!
— А какой?
— Завтра на работе сделаю.
— Пап, ты же на заводе работаешь…
— В гальванике! У нас там любые покрытия для металла.
— Не понял…
— Завтра увидишь!
***
На следующий день отец принёс кулон на цепочке — будто золотой. На одной стороне выгравированы Телец и Дева, на другой — мелким красивым почерком:
*«Моей однокласснице Вере на 8 Марта! Анатолий».*
Кулон сверкал так, что аж глаза резало. А когда мама запаковала его в целлофановый пакетик, и вовсе выглядел как драгоценность.
***
Седьмое марта. Учительница объявила «день подарков». Сначала вручили презент ей — растрогалась до слёз. Потом мальчишки кинулись к своим «избранницам». Толя подошёл к Вере Ерофеевой и выдал заготовленную фразу:
— Вера, поздравляю с Восьмым марта! Может, когда-нибудь судьба сведёт Тельца и Деву.
Сказал и пошёл на место, даже не заметив, как у той «некрасивой» девчонки застучало сердце.
Через пару месяцев Верины родители переехали, и с пятого класса она училась в другой школе.
***
Анатолий открыл глаза. Белый потолок больничной палаты. Попытался пошевелить руками-ногами — двигалась только левая рука.
— Где я? — пробормотал в пустоту.
Раздался цокот костылей, к кровати подошёл сосед, оглядел его и сказал:
— Очухался? Ты в отделении экстренной хирургии.
— Руки-ноги целы? — тихо спросил Анатолий.
— Вроде да, — обрадовал тот. — Только тебя всего, как мумию, забинтовали.
— И то хорошо…
Подошла медсестра:
— Как самочувствие?
— Что со мной? — ответил вопросом на вопрос.
— Живёшь. Руки-ноги работают. Шрамов, правда, много останется. — Сунула ему телефон. — Мама просила позвонить, как очнёшься.
— Сынок… — в трубке всхлипывала мать.
— Мам, всё нормально, — бодрился Анатолий. — Говорят, только шрамики. Скоро выпишут.
— Мне не разрешили ночевать! Сынок, я сейчас приду!
— Да не переживай ты так!
Положил телефон, попытался улыбнуться медсестре:
— Спасибо.
— Тебя так скоро не выпишут, — она ухмыльнулась. — Месяц точно проваляешься.
— Что случилось-то? — спросил сосед, когда медсестра ушла.
— Я спасатель. На заводе кислородные баллоны рванули, — Анатолий скривился от боли. — Мы приехали раньше пожарных. Внутри трое пострадавших. Стали их вытаскивать… Я последним шёл… Уже у выхода — новый взрыв. Дальше — провал.
— Жёстко тебя потрепало…
— Гончаров Анатолий! — крикнула медсестра из коридора. — К тебе коллега!
Вошел товарищ по службе:
— Толя, ты как?
— Руки-ноги на месте! — бодро отрапортовал Анатолий. — Правда, здороваться пока могу только левой.
— Ладно, крепись!
— Что там дальше было?
— Мы уже выходили, когда рвануло. Вернулись, вытащили тебя… Ты весь в крови… Врачи тут как тут…
— Спасибо.
— Да брось! Нас, кстати, к медалям собираются представить.
— К тому времени, может, и выпишут.
— Ладно, мне надо. Сейчас у вас обход.
Не успел товарищ уйти, как зашёл врач, мужчина лет сорока:
— Ну что, герой? — подошёл к кровати.
— Терпимо.
— Раз говоришь — значит, живой. Давай посмотрю тебя.
— Вы меня оперировали?
— Нет, Вера Владимировна. Она послезавтра дежурная.
***
Прошло два дня. Анатолий уже пытался вставать. Боль в ногах ещё дикая, правая рука вся в швах, да и шрамов по телу — десяток. Два на лице: когда взрывом швырнуло, ударился о ворота. Хорошо, хоть руку успел подставить. В зеркале — опухшая физиономия.
Сегодня должен быть обход той самой Веры Владимировны. Анатолий волновался.
И вот она вошла. Молодая, стройная, в очках, которые ей даже шли. Белый халат сидел идеально.
Анатолий в свои двадцать семь уже был женат, но брак развалился — «не сошлись характерами». Хотя на самом деле бывшую не устраивала зарплата спасателя.
— Здравствуйте, — сказала врач и подошла к кровати.
— Здравствуйте. Это
