Издавна я считала, что моя семья — крепкий дуб. Конечно, случались конфликты, а у кого их не бывает? Особенно с моей свекровью, Татьяной Петровной. Близкие отношения у нас никогда не сложились. Она смотрела на меня с недоверием, словно я украла у неё сына. Но, несмотря на прохладные отношения, сыну нашему, Саше, я доверяла. Думала, что бабушка не причинит вреда своему внуку.
Как только работа поглотила нас с головой, мы решили, что раз в неделю Татьяна Петровна будет забирать Сашу из детского сада в нашем пригороде Санкт-Петербурга. На первый взгляд всё казалось идеально: ребёнок с бабушкой, а мы можем спокойно заниматься делами. Все были довольны. Но вскоре я начала замечать, что что-то не так.
Саша стал изменяться. Каждый раз, когда настигал день её посещения, он прижимался ко мне, плакал и просил не отдавать его. Сначала я считала это детскими капризами — мало ли, не хочет уезжать от друзей или устал. Однако тревога росла. Возвращаясь домой, он был не таким, как прежде: задумчивый, замкнутый, как будто заглушенный. Иногда он отказывался от еды, сидел в углу и смотрел в пустоту. Однажды, услышав, что звонит бабушка, он вздрогнул и спрятался за диван. Тогда я поняла: дело серьёзное.
Я решила поговорить с сыном. Сначала он молчал, дрожа, словно в осеннем ветре. Однако я пообещала: «Если расскажешь, больше не оставлю тебя с ней». Тогда он в слезах проговорил:
— Мамочка, она сказала, что я плохой…
Сердце сжалось. Слёзы накатывали, но я удержалась.
— Что она делает?
— Кричит, если я не сижу тихо. Говорит, что мешаю. Иногда закрывает в комнате, чтобы я подумал о своём поведении…
Кровь застыла в жилах, и пальцы вцепились в кресло.
— Ты был там один? Долго?
— Да… А если плакал, она злилась ещё больше.
Не хотелось верить, что эта женщина, которой я доверила сына, способна на такое. Мой маленький свет, запертый в комнате, оставленный наедине со страхами. В тот момент внутри меня что-то надломилось.
Я позвонила мужу, едва сдерживая волнение. Рассказала всё. Он был ошеломлён, сначала пытался оправдать мать: «Она не могла этого сделать… Это недоразумение». Но как только он сам поговорил с Сашей, заглянув в его печальные глаза, все сомнения рассеялись.
Мы отправились к Татьяне Петровне. Она встретила нас с обычной холодностью, но, когда я спросила прямо, почему она запирала сына, её спокойствие рассыпалось. Она вспылила:
— Он не умеет себя вести! Я пыталась его воспитать!
Гнев переполнял меня, хотелось кричать:
— Воспитать? Запирая в комнате? Пугая до слёз? Вы считаете это нормальным?!
Она молчала, крепко сжав губы. Муж смотрел на неё с болью и разочарованием. В тот день решение было однозначным: Саша больше туда не поедет. Муж старался сохранить какие-то отношения с матерью, но я не могла. Прощение оказалось вне моего понимания. Никто не имеет права так обращаться с моим сыном.
Прошло время. Саша снова стал прежним — он смеется, играет, не боится каждого звука. А я вынесла урок, который запомню навсегда: если ребёнок плачет без причины — причина есть, просто она глубоко спрятана. И наша обязанность — её найти и защитить наших близких, даже вопреки тем, кому мы верили. Я больше никогда не оставлю своего ребёнка в ненадёжных руках.
