Мой муж заплакал, когда я сказала, что ребёнок может быть не от него. Я ответила: «Хорошо хоть не твой.»
Не понимаю, почему мужчины так переживают из-за ДНК. Он ведь знал, что я не была святошей, когда мы познакомились. А теперь я виновата, потому что честно предупредила его? Пожалуйста. Хотя бы я не стала скрывать и ждать, пока он узнает всё сам через тест на отцовство. Честно, я ожидала, что он скорее обрадуется. Ну посмотрите хотя бы на его детские фотографии!
Денис строил планы — как будет учить нашего ребёнка кататься на велосипеде, играть в футбол… И я поняла, что пора его подготовить, пока он не вошёл во вкус и не начал мечтать о том, что может и не случиться. Поэтому я отложила телефон, посмотрела ему прямо в глаза и как можно мягче сказала: «Есть вероятность, что ребёнок может быть не твой.»
Тишина повисла тяжёлой пеленой. Планшет выпал из рук Дениса и с грохотом упал на журнальный столик. Он уставился на меня так, будто я только что призналась, что на самом деле инопланетянка в человеческой шкуре. Рот его открывался и закрывался, но звуков не было.
Я ждала, когда он переварит услышанное, ожидая вопросов о сроках, деталях или будущем нашего брака. Вместо этого его глаза наполнились слезами, и он заплакал. Не кричал в ярости, не рыдал нарочито — просто тихо текли слёзы, словно я разбила что-то важное внутри него.
«Что… что ты имеешь в виду?» — прошептал он, и голос его дрогнул, как у подростка. «О чём это ты, Ольга?»
Я закатила глаза и откинулась на спинку дивана. Именно такой драматической реакции я и хотела избежать, рассказав всё сразу. «Не надо смотреть, будто я кого-то убила, — сказала я, стараясь говорить спокойно. — Хорошо хоть не твой.»
Выражение его лица сменилось с боли на полное недоумение. «И как это должно меня утешить?»
Я объяснила, что если ребёнок не его, ему не придётся переживать, что он передаст свою наследственную предрасположенность к тревожности и депрессии. Не будет мучиться мыслями, унаследует ли малыш алкоголизм отца или диабет матери. Чистый генетический лист.
Денис вытер слёзы тыльной стороной ладони и задал вопрос, которого я боялась: «Так чей же он?»
Я сказала, что не готова вдаваться в подробности, и лучше сосредоточиться на будущем, а не копаться в прошлом. Главное — у нас будет ребёнок, а это то, чего он так хотел с момента нашей свадьбы. Биологические детали казались мне менее важными.
«Разве это так принципиально? — искренне не понимала я. — Ты же так мечтал о детях. Я даю тебе это. Почему ДНК так важна?»
Он поднялся с дивана и зашагал по комнате, как зверь в клетке. Проводил руками по волосам, что-то бормотал себе под нос. Когда я попросила говорить внятнее, он резко обернулся: «Ты хочешь сказать, ты лгала мне все эти месяцы?»
Я поправила его: я не лгала, а выбирала, что говорить. Между обманом и тактичной подачей информации есть разница. Я сказала, что беременна — это правда. Позволила думать, что он отец — это казалось милосерднее, чем сразу рушить его мир из-за того, что, возможно, и не проблема.
«Когда это случилось? — голос его стал громче. — Когда ты была с кем-то ещё?»
Я ответила, что расписывать хронологию никому не поможет. Важно то, что сейчас мы женаты, сейчас мы вместе, и ребёнок будет нашим независимо от биологии. Предложила готовиться к родительству, а не перебирать старые связи.
Денис рассмеялся, но смех его был пустым. «Старые связи? Ты изменяла. Ты изменяла мне, будучи замужем, и забеременела от другого.»
Я пожала плечами: слово «измена» слишком грубое и осуждающее. У меня была связь в период, когда наш брак переживал сложности. Это не было запланированно или назло — просто случилось, когда я чувствовала себя одинокой и ненужной дома.
«Какие сложности? — переспросил он. — Когда я тебя «забрасывал»?»
Я напомнила ему прошлую весну, когда он задерживался на работе почти каждый вечер, и мы неделями почти не виделись. Он тогда выгорел из-за проекта и просто исчез из наших отношений. Мне было одиноко, и когда кто-то проявил ко мне интерес, я ответила.
Денис смотрел на меня, будто я говорила на иностранном. «Ты про «Сбербанк Проект»? Когда я пахал, чтобы мы могли купить эту квартиру?»
Я объяснила, что его мотивы не отменяют последствий. Мне нужна была поддержка, а когда он её не дал, я нашла её в другом. То, что он работал на наше будущее, не делало мои потребности менее важными.
«И ты решила изменить,» — холодно констатировал он.
Я снова поправила: это не измена, а временная близость. Измена — это долгий обман. А тут было просто… заполнение пустоты в браке.
Он подошёл к окну и стоял спиной несколько минут. Когда развернулся, лицо его было пустым. «Мне нужен воздух.» Он взял ключи и вышел.
Я крикнула ему вдогонку, что бегство ничего не решит, что нам нужно обсудить, как жить дальше. Но дверь уже захлопнулась, оставив меня одну в квартире, которую мы покупали с такими надеждами всего полтора года назад.
Я ждала его до полуночи, потом позвонила подруге Алине, чтобы выговориться о неадекватной реакции Дениса. Алина выслушала и сказала, что ей надо спать, перезвонит завтра. Даже она, кажется, думала, что я неправа.
Наутро его всё ещё не было. Простыни на его стороне кровати лежали нетронутыми, машины во дворе тоже не было. Ни записки, ни сообщения — ничего.
—
Позвольте вернуться назад и объяснить, как мы дошли до такого. Наверняка все думают, что я монстр, который получает удовольствие от разрушения браков. Но правда в том, что наши отношения дали трещину задолго до того, как что-то случилось с Артёмом, и я не раз пыталась решить проблемы обычным разговором.
Мы с Денисом познакомились в университете, два года встречались, потом взяли паузу для карьеры. Через три года случайно встретились на свадьбе общего друга и решили попробовать снова. Он был надёжным, добрым, с хорошей работой в банке — всё, что нужно умной женщине для счастья.
Но с самого начала чего-то не хватало. Денис был идеален на бумаге, но без той страсти и спонтанности, без которых я не чувствовала настоящей связи. Наши разговоры сводились к быту и планам, а не к эмоциям или мыслям. Он был предсказуем, как расписание электричек.
Я убедила себя, что взрослость —С тех пор прошло много лет, и только теперь я понимаю, что настоящая зрелость — не в выборе стабильности, а в умении ценить то, что у тебя есть, прежде чем это исчезнет навсегда.
