За несколько месяцев до свадьбы Дмитрий показал мне популярное видео, где жених бросает невесту в бассейн во время фотосессии.
Он смеялся до слёз. «Представляешь, если бы мы так сделали?» — вытирая глаза, говорил он.
Я не смеялась.
Посмотрев ему прямо в лицо, я твёрдо сказала: «Если ты когда-нибудь так поступишь, я уйду. Это не шутка».
Он усмехнулся, обнял меня и поцеловал в лоб. «Не волнуйся, Алина. Я бы так никогда не сделал».
Я поверила.
Наш свадьба была такой, как я мечтала — тёплой, изысканной, наполненной любовью. Руки Дмитрия дрожали, когда мы обменивались кольцами.
В воздухе стоял аромат пионов. Отец, Олег, крепко сжал мою руку, прежде чем повести к алтарю.
Я была в платье, которое полгода создавалось по моему эскизу — слои воздушного тюля, тончайшая вышивка, жемчужные пуговицы, тихо шептавшиеся при застёгивании.
Усадьба, где мы праздновали, стояла у воды: за террасой сверкал бассейн.
Между церемонией и банкетом фотограф предложил сделать несколько снимков у кромки.
Дмитрий взял меня за руку, притянул ближе и шёпотом спросил: «Ты доверяешь мне?»
Я улыбнулась. «Конечно. Только без сюрпризов, помнишь?»
Он кивнул, и мы приняли романтичную позу — классический наклон, где жених опускает невесту назад.
И вдруг… он разжал руки.
Нарочно.
Я рухнула в воду. Платье вздулось, косметика поплыла, холод ударил, как пощечина.
Когда я вынырнула, откашливаясь и промокнув до нитки, первое, что я увидела — Дмитрия, смеющегося и хлопающего по рукам с друзьями.
«Это станет вирусным!» — кричал он.
Ни тревоги. Ни извинений. Только восторг.
Сердце разбилось — не громко, но навсегда. Внутри что-то перевернулось.
Человек, который должен был беречь меня, выбрал публичное унижение, хотя я заранее просила не шутить так.
И тут раздался спокойный голос:
«Алина, иди сюда, родная».
Это был отец. Он прошёл сквозь остолбеневших гостей, снял пиджак и протянулся ко мне.
Я взяла его руку без колебаний. Вот оно, настоящее доверие — оно проявляется, когда больше всего нужно.
Он вытащил меня, укутал в свой пиджак и мягко коснулся щеки, словно проверяя, цела ли я.
Потом повернулся к Дмитрию — не со злостью, а с железной уверенностью — и сказал:
«Всё кончено. Для вас обоих».
Ни криков. Просто правда.
Банкет отменили. Мама быстро уладила дела с персоналом, и уже через полчаса столы разбирали.
Я переоделась в сухое в комнате невесты и отдала промокшее платье горничной, которая смотрела на меня с сочувствием.
Родители Дмитрия попытались поговорить с моими — без толку.
Той ночью, в своей детской комнате, я не плакала.
Лишь смотрела на заранее написанные благодарственные открытки и думала: «Как мы до этого дошли?»
Потом телефон дрогнул.
Сообщение от Дмитрия: «Ты правда не понимаешь шуток? Какая же ты зажатая».
Я посмотрела на экран и заблокировала номер.
Утром отец попросил меня присутствовать при одном разговоре.
Дмитрий год работал в его фирме на младшей должности.
Отец дал ему шанс, веря в мой выбор. Но даже терпение имеет границы.
К десяти утра Дмитрий явился к нам. Он вошёл с той же самоуверенной усмешкой и заявил:
«Вы не можете меня уволить. Это личное».
«Именно личное, — ответил отец. — А также профессиональное. Ты разрушил доверие, на котором работает компания».
Дмитрий фыркнул. «Вы готовы погубить мою карьеру из-за розыгрыша? Мы же теперь муж и жена! Это даёт мне право на —»
«Вы не муж и жена, — прервал его отец. — Брачное свидетельство так и не подписано. Алина хотела оформить его после медового месяца. Юридически ничего не было».
Дмитрий побледнел. «Вы блефуете».
Я сделала шаг вперёд. «Я звонила в ЗАГС сегодня утром. Никаких документов. Ничего».
Отец добавил: «Ты потерял жену. Ты потерял работу. И ты не получишь ни копейки. Ты не ошибся, Дима. Ты сделал выбор. И выбрал жестокость».
Он открыл дверь. Дмитрий не спорил. Просто ушёл, не сказав ни слова.
Позже я сидела на кухне, пока домработница Люда варила томатный суп и делала горячие бутерброды.
«Будь в«Будь я на свадьбе,» — вздохнула она, переворачивая хлеб на сковороде, — «я бы сама его в тот бассейн столкнула».
