За несколько месяцев до свадьбы Денис показал мне вирусное видео, где жених бросает невесту в бассейн во время фотосессии.
Он смеялся до слёз. «Представляешь, если бы мы так сделали на нашей свадьбе?» — вытирая глаза, сказал он.
Я не стала смеяться.
Посмотрев ему прямо в глаза, я ответила: «Если ты когда-нибудь так поступишь, я уйду. Я серьёзно».
Он усмехнулся, обнял меня и поцеловал в лоб. «Никогда бы не стал. Не переживай, Алина».
Я поверила.
Наш свадебный день был таким, о каком я мечтала — тёплым, элегантным, наполненным душевностью. У Дениса дрожали руки, когда мы обменивались кольцами.
Воздух благоухал пионами. Мой отец, Геннадий, крепко сжал мою руку, прежде чем повести меня к алтарю.
На мне было платье, которое я полгода создавала на заказ — слои цвета слоновой кости, тонкая вышивка, жемчужные пуговицы, шептавшиеся при застёгивании.
В нашем банкетном зале за садовой террасой был бассейн. Когда после церемонии наступила пауза перед фуршетом, фотограф предложил сделать несколько кадров у воды.
Денис взял меня за руку, наклонился и спросил: «Ты мне доверяешь, да?»
Я улыбнулась. «Конечно. Но без сюрпризов, помнишь?»
Он кивнул, и мы приняли романтичную позу — классический наклон, где жених отклоняет невесту назад. И вдруг… он разжал руки.
Специально.
Я рухнула в воду, платье раздулось, макияж расплылся, холод ударил как пощечина.
Когда я вынырнула, кашляя и вся мокрая, Денис смеялся и давал пятерки друзьям. «Это станет вирусным!» — кричал он.
Ни тревоги, ни извинений — лишь восторг.
Моё сердце разбилось. Не громко, но окончательно. Внутри что-то перестало быть прежним — ясность наступила мгновенно.
Человек, который должен был защищать меня, выбрал унижение, хотя я ясно предупреждала.
И тут я услышала спокойный голос:
«Алина, иди сюда, родная».
Это был отец. Он прошёл сквозь ошеломлённых гостей, снял пиджак и протянул руку.
Я взяла её без колебаний. Настоящее доверие проявляется именно в такие моменты.
Он помог мне выбраться, укутал в пиджак, прикоснулся к щеке, чтобы успокоить.
Потом повернулся к Денису — не со злостью, а с твёрдостью — и сказал: «Всё кончено. И для неё, и для тебя».
Ни крика. Просто правда.
Фуршет отменили. Мама поговорила с персоналом, и через двадцать минут столы начали разбирать.
Я переоделась в сухое в комнате невесты и отдала промокшее платье сотруднице, которая смотрела на меня с сочувствием.
Родители Дениса попытались поговорить с моими. Бесполезно.
Вернувшись в детскую комнату, я не плакала. Просто смотрела на заготовленные благодарственные открытки и думала: как мы дошли до этого?
Потом зазвонил телефон.
Сообщение от Дениса: «Ты и правда не понимаешь шуток? Какая же ты зажатая».
Я заблокировала его номер без ответа.
Наутро отец попросил меня присутствовать при одном разговоре. «Ты должна услышать это сама», — сказал он.
Денис больше года работал в его фирме на младшей должности. Отец давал ему шанс, веря в мой выбор. Но у терпения есть предел.
Около десяти утра Денис приехал к нам. Он вошёл с той же уверенной ухмылкой и заявил: «Вы не можете меня уволить. Это личное».
«Именно личное, — ответил отец. — А ещё профессиональное. Ты разрушил доверие, на котором держится компания».
Денис фыркнул. «Вы готовы погубить мою карьеру из-за розыгрыша? Мы же женаты, теперь я имею право на—»
«Вы не женаты, — перебил отец. — Брачное свидетельство не зарегистрировано. Алина хотела подписать его после медового месяца. Юридически ничего не было».
Он дрогнул. «Вы блефуете».
Я сделала шаг вперёд. «Я позвонила в загс сегодня утром. Нет никакой регистрации».
Отец добавил: «Ты потерял жену. Ты потерял работу. И ни копейки не получишь. Ты не ошибся, Денис. Ты сделал выбор. И выбрал жестокость».
Он открыл дверь. Денис не спорил. Просто ушёл, не находя слов.
Позже я сидела на кухне, а наша домработница, Тамара, готовила томатный суп и горячие бутерброды.
«Будь я на свадьбе, — сказала она, — я бы сама столкнула его в бассейн».
Мы рассмеялись. И впервые после того ужасного момента я снова почувствовала себя в безопасности.
Через несколько недель я забрала платье из химчистки. Оно было чистым, но другим — ткань поблёкла, стала жёстче, словно пытаясь стереться из памяти.
Я отдала его. Пусть кто-то другой превратит его во что-то прекрасное.
Когда меня спрашивают, что было больнее всего — платье, унижение, предательство — я всегда отвечаю одно: ничто.
Больнее всего было осознание, что я провела черту… а он переступил её ради смеха.
Я поняла: основа любви — не в громких жестах. А в уважении. Без него всё остальное — просто шум.
Компания процветала без него.
А я?
Переехала в светлую квартиру. Вернулась к редактированию книг.
Начала говорить «да» встречам с друзьями, прогулкам, маленьким радостям.
И если когда-нибудь у меня снова будет свадьба — никаких наклонов у бассейна. Только человек, который услышит меня с первого «пожалуйста, не надо».
