Помню, как девушкамолва соблазнила моего шестидесятитрёхлетнего мужа и унесла его из дома; тогда они и представить не могли, какой ответ я им готовила.
Мы с Павлом прожили вместе почти сорок лет. За то время вырастили детей, воздвигли дачу в Подмосковье, создали небольшой, но надёжный бизнес, приобрели крепкую «Ладу». Жили в согласии, ни в чём не нуждаясь. Дети выросли, обзавелись семьями, а мы мечтали о тихой старости у тёплой печки.
Но однажды всё рассыпалось.
Я заметила, что Павел стал вести себя странно: прятал телефон, задерживался «на работе», стал бриться дважды в день и даже принимать душ, будто вновь двадцатилетний. Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять: у него появилась другая. И какая! Девятнадцатилетняя Аглая, стройная, как берёзка, с глазами, полными расчётов. Ей он казался дедушкой.
Сразу поняла, что ей нужны не его седые виски, а его деньги. Но Павел, ослеплённый её юностью и сладкими словами, поверил, что нашёл вторую молодость. Через пару месяцев он объявил, что уходит, чтобы жениться на ней. Представляете? Сорок лет вместе, и всё рушится изза девочки, которая ласкала его «котиком» и морщилась, когда он чихал громко.
Я не закричала, не рвала волосы. Просто молча согласилась. Тогда он ещё не знал, что его ждёт. А я сделала то, изза чего он потом ползал к моим ногам, умоляя о прощении.
Они зажили, как в сказке: свадьба, фотографии в Инстаграме, поездка на Кипр. Казалось, всё крутится у них, как сыр в масле. Но они упустили одно.
Много лет назад, когда мы только начинали бизнес и покупали дачу, мой братадвокат Сергей посоветовал оформить всё имущество на детей. Формально у нас с Павлом не было ни дома, ни фирмы, ни счётов в банке. Всё было записано на Савелия и Людмилу. Он забыл об этом, а они никогда не знали.
И когда медовый месяц истёк, возникли вопросы:
Почему ты не можешь продать магазин?
Где твоя «Лада», о которой ты так гордился?
Мы будем всю жизнь жить в съёмной однушке?
Ты же обещал, что у тебя всё есть!
Когда правда всплыла, Аглая собрала свои сумки и ушла. Без слёз, без сцен. Просто исчезла, оставив моего бывшего у разбитого корыта.
Через два месяца он приполз ко мне, похудевший, с потухшими глазами. Плакал, целовал мои руки, говорил, что ослеп, что яединственная, что хочет всё вернуть.
Но я уже не была той доброй Надеждой, что встречала его у стола с ужином. Месть не в моём характере. Я лишь посмотрела на него и сказала:
Прости, но я не хочу быть с мужчиной, для которого юбка в полтора метра стоит дороже сорока лет совместной жизни, детей и всего, что мы построили.
Я закрыла дверь. За моей спиной осталась вся моя жизнь моя, настоящая, без его предательства.
