Маринка долго не могла поверить: она выросла не в своей семье, а в приемной. Сколько помнила себя всегда думала, что Лидия Петровна с Павлом Сергеевичем и правда ее родители. Но поговорить было уже не с кем. Отец ушел тихо, без лишних слов, почти сразу за ним и мама.
В тот день Марина сидела у маминой кровати, сжимая ее похудевшую, безвольную руку. Мама еле дышала. Вдруг приоткрыла глаза, тяжело глотнула и прошептала:
Маринка, дочка моя, мы с папкой так и не собрались тебе сказать язык не повернулся Мы же тебя нашли, в лесу, совсем маленькую. Потерялась ты, плакала. Мы думали вот-вот родители появятся, милицию подключили А тебя никто не искал. Так и сказали нам: удочеряйте, люди добрые. Документы дома в комоде, посмотришь, если захочешь. Прости нас, Маринка Мама замолчала, устало закрывая глаза.
Мамка, ну что ты, Марина только и смогла прошептать, ты ж у меня одна, никакая другая не нужна. Выздоравливай, слышишь?
Но чудеса в этой жизни случаются реже, чем хочется. Через несколько дней мамы не стало.
Лучше бы и не знала всего этого Марина. Зачем?
Семье о маминых последних словах ни словечка не сказала. И сама как будто забыла, засунула это признание в дальний уголок головы.
Дети любили бабулю и деда, и надо ли было ворошить покой какой-то странной правдой?
Но однажды находит Марина ту самую папку, о которой мама говорила. Вырезки из газет, какие-то письма, запросы, ответы. Прочитала не могла оторваться. Родители мои дорогие!
Оказалось, нашли они Марину в лесу, крошку, чуть больше года ей было. Им с женой за сорок стукнуло, а детей своих так и не было. А тут кроха ручонки протягивает, ревет.
Участковый в деревне руками развел никто о пропаже ребенка не заявлял. Так и удочерили её. Но мама всё искала ее родную семью. Наверное, уже просто чтобы убедиться никто не появится.
Марина захлопнула папку, засунула подальше. Ну что ей эта правда?
Кажется, неделя прошла, и вдруг вызывает её кадровичка:
Марина Павловна, тут с прежнего места работы про вас справляются.
Рядом сидит женщина, лет сорока, серьезная на вид:
Здравствуйте, я Надежда. Мне бы очень хотелось с вами поговорить, обернулась к кадровичке: Это по переписке Ильиной Любови Ивановны Вы же ее дочка?
Я думала, что это по работе обиделась кадровичка, личные вопросы за рабочим временем, ага!
Надежда, пойдемте выйдем, перебила Марина.
Отошли они в коридор.
Простите, история странная Но я пообещала. Лет три назад встретила свою первую учительницу, Веру Васильевну. В Васильевке в начальной школе у неё училась. Она потом уехала, одна осталась, старая совсем. Велела мне на чай заехать и попросила: «Помоги, дочка у меня в детстве пропала. Вот с вашей мамой я переписывалась»
Извините, Надежда, мамы уже нет, а я этим не занимаюсь, ответила Марина, отворачиваясь.
Понимаю Но учительница эта, Вера Васильевна, тяжело больна. Ей немного осталось, говорят. Она все жизнь ищет дочку. Вот даже мне прядь волос дала говорит, может, на экспертизу. Представляете?
Марина уже хотела закрыть тему, но что-то кольнуло:
Вы говорите, она совсем плоха?
Надежда кивнула.
Марина взяла пакетик с волосами. Договорились созвониться.
Через неделю они поехали в больницу к Вере Васильевне.
В палате Вера Васильевна смотрела в полумраке и щурилась:
Ой, Надя приехала! Спасибо, родная чуть смутилась, взглянула на Марину.
Вера Васильевна, я нашла ее. Это Марина, она сама приехать захотела. Надежда протянула конверт.
Что это? Я и в очках не увижу глаза беззащитные, усталые.
Это результат анализа, Надежда раскрывает бумагу. Тут написано вы родные. Марина ваша дочь.
Лицо Веры Васильевны будто озарилось. Слезы сами на глаза наворачиваются:
Милые вы мои Спасибо вам Родненькая! Нашлась, живая, красавица. На меня в молодости похожа! Всю жизнь ночами просыпалась слышу, зовет меня, плачет где-то. Нет мне прощенья
Живая. Теперь можно спокойно умирать.
Когда Надя и Марина шли по больничному коридору обратно, Надя тихо сказала:
Спасибо, Марина, вы её осчастливили.
Через несколько дней Веры Васильевны не стало.
Марина порвала все бумаги из маминой папки. Никому больше не нужна эта правда.
Ведь по-настоящему никакой другой мамы у нее и быть не могло. А Вера Васильевна Просто чудесная история и пусть собой останется. Так лучше, чем иначе.
В конце концов, перед Богом у каждого свои счеты.
