Из моей свадьбы ничего не вышло: я родила сына, а Максим женился на той, кого выбрала его мама.
Иногда судьба ломается в один миг — как карточный домик, который строишь с надеждой, любовью и верой в лучшее. А потом… всё переворачивается в предательство, боль и тихое одиночество. Так произошло и со мной.
Меня зовут Анастасия, и я готова рассказать свою историю, которую даже спустя годы воспоминаю со слезами на глазах.
С Максимом мы были вместе почти год. Это была настоящая любовь — лёгкая, теплая, искренняя. Он был заботливым, внимательным, и, казалось, мы говорим на одном языке. Полгода спустя наших отношений я переехала к нему, и вскоре мы подали заявление в загс. День свадьбы был назначен, родители с радостью готовились, мама даже заранее заказала себе платье. Казалось, что и его мать была довольна нашим союзом. Она встречала меня с улыбкой, приносила домашние пироги, говорила, что я «как раз та, которая нужна» её сыну.
Максим вырос в трудных условиях — отец оставил их, когда он был ещё ребенком, ушёл к другой женщине, потом снова развелся и исчез. Возможно, именно поэтому Максим так зависел от матери, её мнение значило для него очень многое.
За десять дней до свадьбы я узнала, что беременна. Я хотела сделать сюрприз и рассказать об этом в день торжества. Мой отец — человек старой закалки, и такая новость до свадьбы могла бы его сильно потрясти. Я мечтала сказать об этом, когда он с гордостью поведёт меня к алтарю.
Подготовка к свадьбе шла полным ходом: мы выбирали оформление зала, обсуждали меню, репетировали первый танец… И вдруг, за неделю до свадьбы, прямо на дне рождения моей мамы, Максим объявил: свадьбы не будет. Потому что… ребёнок не от него.
Эти слова стали ударом не только для меня, но и для всей моей семьи. Мои родители даже не знали о моей беременности. Я в ужасе спросила, что он имеет в виду. И тогда Максим показал мне фотографию — я стою на пешеходном переходе рядом с незнакомым мужчиной. Снято издалека, под углом, создающим иллюзию близости. Он уверял, что это «доказательство» моей измены.
Я пыталась объяснить, что не знаю этого человека, что это, возможно, случайный прохожий. Но Максим не слушал. Он был глух к моим словам, как будто заранее решил поверить в ложь.
В ту же ночь моя мама слегла — от позора, от унижения. От того, что нужно было обзванивать родных и говорить, что свадьбы не будет. Что дочка беременна, и жених сбежал, оставив её одну.
Через пять месяцев я родила сына. Назвала его Андреем. Родители, несмотря ни на что, поддержали меня. Хотя я видела, как им было тяжело. Они держались изо всех сил — ради меня и моего малыша.
О Максиме я старалась не думать. Но позже узнала правду. Его мать никогда не хотела меня в своей семье. Слишком «простая», не из тех, кто умеет подыгрывать, подчиняться, быть «удобной». Она убедила своего сына разорвать помолвку и устроить фарс с фотографией. А вместо меня навязала ему Ольгу — дочь влиятельной семьи, с хорошими связями и деньгами.
Максим женился на Ольге спустя пару месяцев после нашего разрыва. Но жизнь быстро поставила все на свои места. Ольга оказалась не той, кем хотела казаться. Она сразу поставила свекровь на место, заняла весь дом под себя и не позволяла никому вмешиваться в их дела. Максим не выдержал. Он уехал работать в Германию, а позже подал на развод.
Недавно он начал мне писать. Через социальные сети. Извиняется, говорит, что всё осознал, что хочет общаться с Андреем. Что не важно, чей он сын, лишь бы быть рядом.
Но я больше не верю. Моё доверие сгорело дотла. Я не хочу, чтобы мой сын рос рядом с человеком, который способен так предавать. Который не послушал своё сердце, а пошёл по указанию матери. Который выбрал ложь, удобство, трусость.
Да, я знаю, что надо уметь прощать. Но я не хочу возвращать в свою жизнь тех, кто однажды выбрал меня предать. Я научилась быть сильной. Научилась не ждать. Научилась быть мамой без помощи мужчины. У меня есть Андрей — мой смысл, моя любовь, моя сила.
А Максим… пусть живёт со своей совестью. Если у него осталась хоть капля той любви, которую он когда-то мне клялся, он поймёт, почему я не открыла ему дверь, когда он постучал через десять лет.
И, может быть, это станет его настоящим наказанием.
