Андрей решил отправить нашего сына в деревню к маме, вопреки моей воле.
Павел, ты шутишь? Скажи, что это просто плохая шутка после тяжёлого дня на заводе.
Алёна держала в руках тарелку, но не успела поставить её на сушку. Вода с фарфора стекала на пол, а она вовсе не замечала этого. Андрей сидел за кухонным столом, спокойно откусывая котлету, и выглядел будто обсуждал покупку нового коврика в прихожую, а не судьбу их единственного ребёнка на ближайшие три месяца.
Никаких шуток, Алёна, наконец произнёс Андрей, вытирая рот салфеткой. Я уже позвонил маме, она Пашку ждёт к первому июня. Билеты купил сегодня обед, плацкарт, нижний полк, 1200рублей, всё как положено.
Ты купил билеты без моего согласия? Алёна медленно поставила тарелку на стол. Звон посуды прозвучал в тишине кухни, как выстрел. Андрей, мы же обсуждали это месяц назад! У Пашки робототехнический лагерь в июне, предоплата уже внесена! Он ждал этого полгода, договаривался с друзьями!
Андрей поморщился, будто от зубной боли, и оттолкнул пустую тарелку.
Робототехника, компьютеры, гаджеты Алёна, посмотри на него! Ему девять, а он бледный, как лист, и тяжёлой работы не выдержит. Ему нужен мужской характер, свежий воздух, физический труд, а не сидеть в душном городе под кондиционером. Мама там одна, огород огромный, забор покосился. Пусть помогает, будет здоровье, будет польза для бабушки.
Какая польза, Андрей? Алёна чувствовала, как внутри закипает холодная ярость. Твоя мама живёт в глухой деревушке, где до ближайшей аптеки тридцать километров по грунтовой дороге! Вода из колодца, кипятить её час, иначе отравиться. Паша аллергик! Ты помнишь, как в прошлом году мы его откачивали, когда он вдохнул какуюто траву в парке? Там же цветение, сенокос, пыль!
Не выдумывай, отмахнулся он, вставая из-за стола. Я там вырос, здоров как лось. Аллергия следствие вашей городской стерильности. Попьёт квашеного кефира, побежит босиком по росе и всё пройдёт. Мама сказала, у неё теперь коза, молока целебного.
Алёна опустилась на стул, колени дрожали. Она прекрасно знала Татьяну Петровну, бабушку Пашки: женщина властная, из старой закалки, лечит ангину кюветом, а раны подорожником, кляня его. Любую современную медицину она отвергала: «Нас так растили, и выживаем».
Я не отпущу его, тихо, но твёрдо сказала Алёна. Не позволю тебе губить здоровье ребёнка ради ностальгии о деревенском детстве и экономии на лагере.
Андрей, уже у двери, резко развернулся. Его лицо потемнело.
Экономия тут ни при чём! Хотя да, деньги за лагерь можно вернуть, а машину надо отремонтировать. Но главное принцип! Я отец, и я решил. Пашка должен стать мужчиной, а не тепличным растением. Хватит твоей опеки. Он едет. Точка.
Он вышел из кухни, хлопнув дверью так, что стекла в сервантной полке задрожали. Алёна осталась одна. В соседней комнате Пашка беззаботно играл в приставку, не подозревая, что его лето с роботами превратилось в работу в огородных галерах.
Алёна понимала, что криками тут не поможет. Андрей упёрся, а на него, видимо, давила Татьяна Петровна, которая в каждом звонке жаловалась, что внука не видит, и что «невестка всё испортила». Нужно было действовать иначе.
Вечером, когда страсти успокоились, Алёна вошла в спальню. Андрей лежал с книгой, демонстративно не глядя на неё.
Хорошо, спокойно сказала она, садясь на край кровати. Я обдумала твои слова. Возможно, ты прав, свежий воздух ему не помешает.
Андрей удивлённо опустил книгу. Он ожидал новой порции истерик, а получил согласие.
Видишь, я же говорил, ты умная жена, Ленка, поймёшь, что так лучше.
Да, кивнула она. Но есть условие.
Какое ещё условие?
Ты берёшь отпуск за свой счёт на две недели и едешь с ним, чтобы помочь бабушке, следить за адаптацией и контролировать, как он переносит смену климата. Ты сам сказал, что забор покосился, а Пашка девять лет, он забор не починит. Ты мужик, покажи пример, научи молоток держать.
Андрей задумался.
Лен, у меня отчётный период, шеф не отпустит. Планировал отвезти его, пробыть деньдва, а потом обратно.
Нет, Андрей. Либо ты ешь с ним две недели и лично отвечаешь за его здоровье, либо он не едет. Я не дам свидетельство о рождении и скрою его вещи. Это моё последнее слово. Хочешь мужского воспитания воспитывай лично.
Андрей молчал, обдумывая ситуацию. Ему не хотелось менять офисный комфорт на комары и прополку картошки, но отступать тоже нельзя было.
Ладно, буркнул он. Договорюсь на работе, две недели. Потом он останется до августа.
Посмотрим, уклончивая ответила Алёна, пряча победную улыбку. Она знала, что «деревенская закалка» у мужа держится лишь на шашлыках по выходным.
Сборы напоминали эвакуацию. Алёна паковала чемодан Пашки, будто отправляла его на Северный полюс. Половину места занимала аптечка: антигистаминные таблетки, капли, мази, ингалятор, сорбенты, пластыри.
Мам, зачем мне туда? ныл Пашка, глядя на коробку с конструктором, которую ему запретили брать. Бабушка Валя заставляет пить молокопенку! Меня тошнит! И интернета нет!
Паша, это ненадолго, успокаивала его Алёна, гладя по пушистой голове. Папа будет с тобой. Пойдёте на реку, порыбачите. Если чтото случится, звони сразу. Я дала тебе второй телефон, прячь его в рюкзаке, заряженный.
На вокзале Алёна провожала их, чувствуя тревогу, но и странное злорадство. Она видела, как Андрей тащит огромную сумку с продуктами для мамы и свой чемодан. В его глазах уже не блестел энтузиазм.
Первые три дня Алёна наслаждалась тишиной в квартире. Она вернула предоплату за лагерь, но деньги не тратила интуиция подсказывала, что они пригодятся. Сергей присылал короткие сообщения: «Доехали нормально», «Жарко», «Комары как звери». Паша не звонил, и это тревожило её больше всего.
Четвёртый день прозвонил телефон, но не от Андрея и не от сына. Звонила Татьяна Петровна.
Алёна! Ты что мне за ребёнка подсунула? Ничего не ест! Суп грибной сварила запах отвращает! Пирожки с капустой не хочет! Огурцы соленые откажется! Только хлеб жует и воду глотает. Это ты его избаловала йогуртами!
Татьяна Петровна, у Паши диета, ему жирное нельзя, желчный пузырь слабый, я же Андрею список давала, спокойно ответила Алёна.
Какой список! Выкинула я её! Мужчина должен есть всё! И вообще он ленивый! Попросила грядку прополоть через пять минут ноет, что спина болит и солнце печёт. А Андрей тоже спит до обеда, говорит, что стресс после работы. Кто забор починит? Пушкин?
Алёна едва сдержала смех. План начал работать.
Татьяна Петровна, вы же хотите внука, так воспитывайте. Андрей обещал помочь. Пожалуйста, пусть работает.
Тем же вечером позвонил Андрей. Голос у него был уставший и раздражённый.
Лен, ты не представляешь, что тут творится. Жара тридцать градусов в тени, в доме духота, кондиционера нет, мухи жужжат как бомбардировщики. Мама с утра до ночи пилит: воду набирает, дрова колет, крышу поправляет. Я уже спину сорвал.
Бедненький, в голосе Алёны прозвучало фальшивое сочувствие. Ты же хотел свежего воздуха и физического труда. Как там Паша?
Нормально… Сидит в шалаше, который сам построил, с местными пацанами не общается. Мама ругает, что он дикий. Слушай, Лен… У Пашки пятна пошли по рукам, он постоянно чихает.
Сердце Алёны сжалось.
Какие пятна?
Красные, чешутся. Мама говорит, что крапива обожгла или комары укусили. Намазала его сметаной.
Сметаной?! Андрей! У него аптечка с собой! Дай ему антигистаминное немедленно! Какая сметана на аллергическую сыпь?! Пришли фото!
Через минуту пришло фото: руки покрыты характерной крапивницей, глаза отёкли.
Алёна сразу позвонила Андрею.
Андрей, слушай меня. Это аллергия, вероятно, на траву или на ту самую козу, о которой ты так восхищался. Дай ему таблетку из синей пачки и мазь с зелёной полосой. И никаких «народных средств» от мамы! Если к утру не улучшится везём в районную больницу.
Алёна, автобус в больницу ходит раз в сутки! Машину я отдал местному мастеру, он сейчас разбирает карбюратор…
Ты отдал машину в ремонт? Алёна схватилась за голову. Если с ребёнком случится чтото, я приеду и разнесу эту деревню по бревнам!
Ночь прошла без сна. Утром Паша позвонил тайком.
Мам, забери меня, пожалуйста… плакал он, пытаясь говорить тихо. Мне плохо. Бабушка ругает, что я чешусь, говорит, что я специально, чтобы не работать. Папа злой, орёт. Туалет на улице воняет, пауки огромные. Я боюсь туда ходить, живот болит…
Алёна почувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза.
Потерпи, сынок. Папа рядом?
Он ушёл на реку с дядей Мишей, сказал, лечит нервы, с пивом.
Нервы лечить… прошептала Алёна. Хорошо, Паша. Сбирай вещи, тихо, чтобы бабушка не заметила.
Она повесила трубку и начала действовать. Ждать, пока Андрей «выздоровеет», было невозможно. Алёна открыла ноутбук, посмотрела расписание поездов. Ближайший был вечером, но тогда придётся ехать и на пересадку сутки в пути.
Алёна набрала брата, Олега.
Олежка, привет. Нужно срочно помочь. Машина на ходу? Нужно проехать триста километров, спасать Пашку. И твоего зятяидиота тоже.
Олег, человек лёгкий на подъем, сразу согласился. Через час они уже мчались по трассе.
Пять часов в пути, Алёна репетировала гневные речи, но реальность превзошла ожидания. Когда их машина подкатила к покосившемуся забору дома Татьяны Петровны, перед ними открылся живописный пейзаж: Андрей, красный как рак, в одних трусах пытался прибить шпалку к забору. Гвозди гнулись, молоток бил мимо. Рядом стояла Татьяна Петровна, упершая руки в боки, комментируя каждое движение.
Кто так бьёт? Рукикрылья! Отец твой в небесах одним ударом забивал! А ты, интеллигент, только клавиши нажимать умеешь!
На крыльце сидел Паша. Его ноги в зеленке, лицо опухло, глаза красные. Он просто сидел, глядя в одну точку, даже не играя в телефон.
Алёна выскочила из машины ещё до полной остановки.
Паша!
Сын встрепенулся, увидел мать, и его лицо исказилось одновременно облегчением и плачем. Он бросился к ней, схватив за шею.
Мама! Ты приехала!
Андрей выронил молоток. Он смотрел на жену, на брата Олега, и в его глазах читался стыд.
Лен? Что ты здесь делаешь? прохрипел он.
Я за сыном, Андрей. И за тобой, если ты ещё в состоянии передвигаться.
Татьяна Петровна, увидев невестку, мгновенно сменила гнев на притворную милость, надев сладкую улыбку.
Ой, Леночка! Гости дорогие! Мы тут трудимся, отдыхаем! Смотрим забор. Пашенька, иди бабушку поцеловать, мама приехала! Заходим в избу, я сейчас самовар поставлю, блинов напеку…
Не нужны блины, Татьяна Петровна, резко оборвала её Алёна, не отпуская сына. Мы уезжаем. Прямо сейчас.
Как уезжаете? всплеснула руками свекровь. Вы только что приехали, неделю побывали! Паша только втянулся, окреп! Смотрите, какой румяный стал!
Это не румянец, мама, это аллергический отёк! воскликнул Андрей, подходя к забору, опираясь на него. Лен, забери его. Правда. Ему плохо. Я я не думал, что будет так. Я забыл.
Что ты забыл, Андрей? Алёна смотрела на мужа в упор.
Забыл, как здесь тяжело. Как мать давит. Как всё чешется от этих мошек. Я думал, будет как в детстве рыбалка, молоко, свобода. А здесь каторга.
Предатель! закричала Татьяна Петровна. Родную мать на городскую жизнь продал! Я тебя растила, ночей не спала! А ты внука увезти хочешь, чтобы он в интернете деградировал! Тряпка ты, Андрей! Подкаблучник!
Андрей дернулся, будто получив пощёчину. Он посмотрел на мать долгим, тяжёлым взглядом, в котором было прощание с детскими иллюзиями.
Хватит, мамаТак они поняли, что истинное воспитание это забота, взаимопонимание и готовность слушать друг друга, а не слепая привязанность к стереотипам.
