В тихом городке на севере Урала, где зимние вечера такие длинные, а семейные драмы прячутся за занавесками, моя жизнь чуть не раскололась из-за мужа. Я, Татьяна Соколова, прожила с Дмитрием почти 17 лет, растила нашу дочь Веронику, верила в наш союз. Но его внезапное возвращение и слова о разводе перевернули всё с ног на голову. Только мамин совет вытащил меня из пропасти и помог спасти то, что было на грани.
Мы с Димой познакомились ещё в школе. Вероника стала нашей радостью. Жили скромно, но не бедствовали — хватало на всё необходимое. Квартира в панельном доме досталась мне от бабушки, и я не жаловалась. Но Диме всегда хотелось большего. Когда ему предложили работу в Финляндии, он загорелся: «Это наш шанс!»
Я сопротивлялась. Чувствовала, что расставание нас погубит. Но в нашей семье последнее слово всегда было за ним. «Я еду зарабатывать на дачу, — твердил он. — Вероника подрастёт, ей нужно приданое. Да и машину пора менять». Я сдалась, хотя сердце ныло.
Первое время всё шло хорошо. Звонили каждый день, он скучал, говорил ласковые слова. Я верила, что это ради нас. Но через полгода что-то переломилось. Звонки стали короче, голос — чужим. Он отмахивался: «Дела, усталость». Я гнала дурные мысли, но они лезли в голову. Как он мог забыть 17 лет? Ведь он уехал ради семьи!
Прошло два года. Дима почти перестал звонить — раз в три месяца, да и то на две минуты. Я поняла: у него другая. Как нож под ребро. Не спала ночами, представляя, как он строит новую жизнь там, а мы тут, в забытьи. Хотела даже придумать, что заболела, лишь бы он приехал. Но не пришлось — он сам позвонил: «Скоро буду». Интуиция шептала: плохи вести.
Готовилась к его приезду, как к бою. Позвала маму — поддержать. Она сказала: «Держись. Не отдавай его просто так». И дала совет, который стал спасением: «Если скажет, что есть другая — не верь. Докажи, что ты лучше. Борись за своего мужика!»
Я вцепилась в эти слова, как в соломинку. Но в душе дрожала — знала, что в Финляндии у него кто-то есть. Когда Дима переступил порог, сердце упало. Выглядел уставшим, но чужим. Не прошло и часа, как он выложил: «Тань, давай разведёмся. Я встретил там женщину. Любим друг друга».
Мир рухнул. Но я вспомнила мамины слова. «Не верю», — твёрдо сказала, глядя ему в глаза. Он опешил. «Чему не веришь?» — пробормотал. «Что у тебя другая. Такой как ты не предаст семью, не кинет дочь».
Попала в точку. Он замер, не знал, что ответить. Пробормотал: «Поговорим позже», — и вышел. Первая победа. Я вытерла слёзы и решила: буду бороться. Не упрекала, не скандалила. Вместо этого говорила о будущем, о том, как Вероника заканчивает школу. Напоминала, кто мы друг для друга.
Поехали отдыхать на Байкал, взяли новую машину, купленную на его финские деньги. Я делала всё, чтобы он снова почувствовал тепло дома. Постепенно Дима начал оттаивать. Чаще улыбался, спрашивал о Веронике, о моих делах. Финляндия осталась в прошлом.
Прошло полтора года. Он не вернулся туда. Сейчас строим дачу под Питером, мечтаем вместе. Наша семья устояла, и я знаю — это благодаря маме. Она научила меня не сдаваться, даже когда кажется, что всё кончено. Гляжу на Димку, на Веронику — и понимаю: спасла не просто брак, а наш мир. Хотя где-то в глубине всё ещё тлеет страх: а вдруг тень той женщины однажды вернётся…
