Мы сидели с Дашей и плакали: после двадцати лет брака муж ушёл от меня… просто отправив смс.
Мы с Лизой прижались друг к другу на кухне, не в силах произнести ни слова. Слёзы лились сами, и унять их не получалось. Брошенные. Обе. Только меня бросил муж, а Лизу — её парень. Разница лишь в том, что ей девятнадцать, а мне сорок. Но боль — одна. И горечь — одна.
Никто не нашёл в себе смелости сказать это прямо. Лиза получила сухое сообщение в соцсети: «Между нами всё кончено. Не пиши». Мне же пришло смс: «Разводимся. Я люблю другую». После двадцати лет брака. После общих будней, праздников, поездок, после того как я растила дочь, поддерживала его, прощала срывы, терпела его долгие отлучки. И в итоге — всего одна строчка на экране.
Через два часа он приехал, будто по делу. Без слов, без стыда. Быстро собрал вещи. Даже не взглянул в мою сторону. Только Лиза выскочила из комнаты, смотря на него, словно перед ней стоял чужой. Он промолчал. Просто вышел. Захлопнул дверь.
Три дня назад её парень тоже исчез. Без объяснений. Пока мы были в магазине, он забрал свои вещи и ушёл. В квартире повисла тяжёлая тишина. Мы рыдали. Потом онемели. А позже пришла злость.
— Мам, давай поменяем замок? — вдруг предложила Лиза.
Я кивнула. Мы поменяли. И не только его. Собрали всё, что напоминало о них: одежду, мелочи, фотки. Упаковали в чёрные пакеты. Выбросили. Оставили только нужное. Его инструменты продали. Посуду отдали соседке — столько нам не нужно. Починили сломанный смеситель, сделали генеральную, купили цветы на подоконник. Теперь мы жили вдвоём. Без мужчин. Без криков. Без раздражения.
— Мам, может, возьмём кота? — спросила Лиза как-то вечером.
— А как же папина аллергия?
— Ну вот и хорошо, что он ушёл.
И мы взяли котёнка. Рыжего. Хитроватого. С жёлтыми, как у рыси, глазами. Он стал нашей отрадой.
Я подала на развод. Бывший согласился выписаться из квартиры, лишь бы не делить машину. Через неделю он уже выкладывал фото с новой «любовью» — девчонкой, которой едва стукнуло двадцать два. На три года старше нашей дочери.
И знаете что? Я не сломалась. Не расплакалась. Записалась в зал. Сменила стрижку. Взяла подработку. Начальник даже похвалил мою инициативу. Лиза снова стала улыбаться. Через полгода пошла на свидание. Мы жили. Дышали. Начали всё заново.
И всё было бы хорошо, если бы однажды вечером он не вернулся. Не постоял под дверью с чемоданом и глупой ухмылкой.
— Она меня бросила, — пробормотал он. — Я хочу вернуться домой.
— А у нас для тебя дома нет, — спокойно ответила я, преграждая ему путь.
Лиза подошла, встала рядом.
— Мам, не пускай. Пожалуйста.
И я не пустила. Закрыла дверь. А он стоял снаружи и бубнил:
— Это всё ты виновата. Ты отдалилась. Ты стала холодной. Ты…
А я думала: после двадцати лет брака ты даже в глаза не посмел сказать, что уходишь. Просто кинул смс. А теперь обвиняешь меня в том, что не вернулась?
А вокруг все ждали, что я передумаю.
— Одна не справишься, — говорила мама.
— Прости, дай шанс, — уговаривала бывшая свекровь.
— В твои годы новых не найти, — шушукалась сестра.
Даже коллеги качали головами:
— Ну он же вернулся. Ну ошибся. Все люди…
Нет. Я не простила. И не прощу.
Потому что есть вещи, которые нельзя прощать. Не из-за злопамятности. А из-за уважения к себе. Потому что я — не вещь, которую можно выбросить, а потом подобрать. Не запасной вариант.
— Ты готова вычеркнуть двадцать лет из-за одной ошибки? — спросил он позже, когда попытался позвонить.
— Я готова вычеркнуть их из-за твоей трусости, — ответила я. — Ты мог уйти как мужчина. А сбежал как мальчишка. И вернулся только потому, что у тебя не вышло. Это не любовь. Это страх одиночества.
Теперь я знаю: никакой бывший не определяет твою ценность. Никакие прошлые годы не стоят новой боли.
А мы с Лизой — живём. В тишине. В покое. С котом. И с новым замком на двери.
