«Мы с мужем отказывали себе во всём ради дочерей, а теперь я одна, и никому не нужна»: за что мне такое отношение от родных детей?
Когда наши дочки, Алина и Светлана, выросли, мы с супругом облегчённо переглянулись. Казалось, самое сложное позади — ведь всё это время мы тянули лямку вдвоём. Оба работали на заводе, жили скромно, зарплаты — слезинки. Но зато наши девочки ни в чём не нуждались: всегдаの新しい服, тетрадки к школе, билеты в кино.
Мы себе не позволяли лишнего. Когда я последний раз покупала новое пальто? Даже не вспомню — всё уходило на детей. Потом университет: одна за другой. Стипендии не хватало даже на проезд — приходилось докладывать. Снова одежда, аренда, еда… Я научилась считать каждую копейку, но ни разу не пожалела. Лишь бы у них всё было.
После института обе вышли замуж. Мы с мужем радовались — жизнь у дочек. Потом внуки: у старшей родился Мишаня, у младшей — Ванюша. И понеслось.の産休後に дочки заявили: «В садик ещё рано, помоги, мам!» Я к тому времени уже на пенсии, но подрабатывала уборщицей, чтобы концы с концами сводились. Посовещались с мужем — решили, что я сижу с внучатами, а он подрабатывает.
Так и жили: две пенсии плюс его зарплата. Зятья тем временем бизнес раскрутили — дела пошли в гору. Мы радовались их успехам. Иногда просили немного денег — не отказывали. Ну как же, свои же дети.
А потом всё рухнуло. Муж ушёл на работу… и не вернулся. Сердце. Врачи ничего не успели. Мне казалось, земля уходит из-под ног. Прожили вместе сорок два года — как теперь без него? Дочери первое время заходили, забирали внуков, устроили их в сад. А потом… будто испарились.
И тут я поняла: моей пенсии впритык. Раньше как-то выкручивались, а теперь? Коммуналка, продукты, таблетки… Порой в аптеке стою — что купить: лекарства или хлеб? Когда дочки всё же заглянули, я отважилась попросить: «Девочки, если бы вы чуть-чуть помогли с платежами, я бы хоть лекарства себе покупала…» Старшая, Алина, даже не дала договорить: «У нас самих денег кот наплакал!» А Света… промолчала, будто не расслышала.
С тех пор — тишина. Ни звонков, ни визитов. Сижу в квартире, окружённая фотографиями, детскими поделками, вязаными пинетками для внуков. А они… будто забыли дорогу. Не спросят, как дела. Не узнают, жива ли вообще.
А ведь я когда-то была им всем. Каши варила, уроки проверяла, ночами коляску качала. Учила их говорить, читать, ходить.
Сейчас смотрю в окно: по двору идут бабушки с внучатами, смеются. А у меня — тишина. И одна мысль: за что? В какой момент я стала ненужной?
Я не жду золотых гор. Мне бы просто «Как ты, мам?» раз в неделю. Чтобы внуки забежали, печеньем моим похрустели. Но, видно, и это — роскошь.
С каждым днём надежда тает. А я всё жду. Потому что сердце матери не умеет иначе. Даже когда больно. Даже когда обидно. Даже когда кажется, что предали…
