Пару дней до моего дня рождения я копалась в шкафу на втором этаже. Сережа выпрашивал у меня пикниковое покрывало для школьного похода, и, конечно, я не смогла отказать.
«Мама, ну пожалуйста, — умолял он. — Я уже сказал друзьям, что принесу покрывало и лимонады. И что ты испечешь те самые шоколадные карамельные кексы».
Ну что делать, пришлось копаться. Старые чемоданы, запутанные провода, полуразвалившиеся вентиляторы с давно ушедших летних дней. И вдруг, забитый в угол, я увидела его.
Черную коробку. Аккуратную, квадратную, спрятанную, будто тайну.
Я не подглядывала, честно. Но стало любопытно. Достала её, села на ковер, поджав ноги, и медленно открыла крышку.
Дыхание перехватило.
Внутри лежала атласная юбка — цвета спелой сливы, мягкая, как шёпот, с тонкой ручной вышивкой по подолу. Элегантная. Прекрасная.
И знакомая.
Я показывала её Дмитрию, моему мужу, несколько месяцев назад, когда мы гуляли по центру. Прошли мимо бутика, и я ткнула пальцем в витрину. «Слишком роскошно», — сказала я тогда, но в глубине души надеялась, что он запомнит.
«Ты заслуживаешь немного роскоши», — усмехнулся он.
И вот, увидев её, бережно сложенную в папиросной бумаге, спрятанную в коробке, я сразу поняла. Это мой подарок. Внутри расцвела тихая радость.
Может, у нас еще не всё потеряно.
Я не хотела портить сюрприз, поэтому закрыла коробку, сунула её обратно, а Сереже отдала старое покрывало. Даже купила блузку в тон той юбке и спрятала в ящик, дожидаясь дня, когда он её преподнесет.
День рождения настал. Семья собралась. Дима протянул мне подарок с мальчишеской ухмылкой.
Книги.
Прекрасную стопку романов, тщательно подобранных. Но ни слова о юбке.
Я ждала. Может, он приберег её для романтического ужина? Или особенного момента наедине?
Но момент так и не настал.
Спустя несколько дней я вернулась к шкафу — проверить. Но коробки… не было. Просто исчезла.
Я ничего не сказала. Не хотела быть той женой, которая во всём сомневается и сразу делает выводы.
Надежда — это то, что держит нас на плаву, даже когда всё ясно.
Прошло три месяца. Ни намёка на юбку. Тишина.
Потом, в один из дней, когда я готовила лимонные бары на заказ, в кухню зашел Сережа. Глаза бегали, плечи напряжены.
«Мама… — тихо сказал он. — Мне нужно тебе кое-что рассказать. Про юбку».
Я отложила шпатель.
«Я знаю, что папа её купил. Когда мы пошли за футбольными бутсами, он сказал подождать снаружи. Потом вышел с пакетом».
Живот сжало.
«А потом… однажды я прогулял пару уроков. Пришел домой раньше за скейтом… и услышал голоса наверху. Думал, это вы с папой».
Он сглотнул.
«Но ты никогда не бываешь дома в это время. Я испугался. Спрятался под кроватью».
Сердце разрывалось.
«Она смеялась, мам. Это была не ты. Я видел её ноги. На ней была та юбка».
Я стояла, будто вкопанная, комната плыла перед глазами.
Потом обняла его.
Ни один ребёнок не должен носить в себе такую тайну.
Через несколько дней мы отмечали день рождения Дмитрия. Готовила, убирала, накрывала стол, украшала дом и улыбалась.
Надела темно-синее платье и алую помаду. Туфли на каблуках, которые всегда жалую через час. Играла роль — заботливая жена, радушная хозяйка, опора семьи.
А внутри рассыпалась.
Гости шумели, музыка играла, пока Сережа не потянул меня за рукав.
«Мама, — прошептал он, глаза округлились. — Это она. Юбка. Она в ней».
Я подняла взгляд.
Алевтина.
Помощница Дмитрия. Стояла у стола с вином, сияющая, уверенная — в той самой сливовой юбке.
В той, что он спрятал.
В той, что, как я думала, была для меня.
Рядом с ней стоял её муж, Игорь, держа бокал, лицо довольное.
Я взяла поднос с закусками и направилась к ним с улыбкой.
«Алевтина! Эта юбка тебе невероятно идет. Где ты её взяла?»
Она заморгала, смутившись. «О… спасибо. Это подарок».
«Как мило, — сладко сказала я. — Забавно, у меня была точно такая же. Однажды нашла её дома. А потом она пропала».
Её улыбка дрогнула.
В дальнем углу Дима смотрел на нас, будто вкопанный.
«Игорь! — позвала я, махнув ему. — Подойдите, мы тут восхищаемся юбкой Алевтины. Дима, ты тоже!»
Вчетвером стояли в кругу. Рука Алевтины дрожала на бокале. Игорь смотрел растерянно. Дима — будто на краю пропасти.
«Я так любила эту юбку, — тихо сказала я. — Думала, она для меня. Но теперь вижу — для кого-то другого».
Дима прочистил горло. «Я подарил её Але. Как премию. За отличную работу».
«Какая забота, — ровно ответила я. — Это за её рабочие заслуги… или за посещения нашей спальни в обед?»
Тишина.
Игорь отшатнулся от Алевтины. Та открыла рот, глаза полные стыда.
«Не втягивай Сережу», — пробормотал Дима.
«Поздно, — ответила я. — Он уже втянут».
Гости заметили. В комнате стало тихо.
Той же ночью, когда все разошлись, я сказала Диме: «Я хочу развод».
Не было мольбы. Никаких извинений. Просто тихое согласие.
Бумаги подписали быстро. Он съехал в маленькую квартиру.
Алевтина, как я слышала, вернулась к родителям.
Сережа спрашивал, всё ли со мной в порядке. Я говорила «да» — пока он не поверил.
Я снова начала жить.
Утренние прогулки без цели. Выпечка ради удовольствия, а не заказов. Кофе с подругами, которых слишком долго отодвигала на второй план. Смех в самых неожиданных местах.
И да, я купила ту юбку. Не только в сливовом цвете — во всех, какие были в магазине.
Потому что теперь, если кто-то и будет любить меня так, как я заслуживаю, — такИ теперь, когда я смотрю в зеркало, я вижу не ту женщину, которая ждала подарка, а ту, которая сама себе его сделала.
