**Мой личный дневник. Запись первая.**
— Мам, ну что ты так переживаешь? Вовка сказал, что любит меня. Мы поженимся, — Света произнесла это спокойно, будто обсуждала прогноз погоды.
— Как не переживать?! Ты беременна, не замужем, институт ещё не окончила, а этого твоего Вовку я даже в глаза не видела! Думаешь, ребёнок — это котёнок, которого можно просто принести домой? Пусть явится сюда и глядя мне в лицо скажет, что готов за вас двоих отвечать!
— Да брось ты орать, я думала, ты хоть внуку обрадуешься. Ладно, позову его. Он скоро с работы, у меня ключ от его комнаты в общаге. Подожду там, а то ты прямо как на иголках.
С этими словами Света вылетела за дверь, размахивая на ходу рюкзаком.
Мария Степановна схватилась за сердце, опустилась на табурет и взглянула на фотографию мужа.
— Вот и безотцовщина подросла, — прошептала она портрету. — Ох, Петя, зачем ты нас так рано покинул? Не уберегла я девчонку, поспешила она с жизнью… А если парень её кинет? Как жить-то будем? На мою зарплату в тридцать тысяч даже кашу не сваришь, а кто беременную на работу возьмёт? Да и учёба ещё полгода…
Она судорожно сжала передник и расплакалась. Всю молодость ей пришлось тянуть всё одной — муж погиб на стройке, когда Лизе было три. Жили на окраине, в хрущёвке. Как выживали — знали только соседи да её подруга Танька. Последний кусок всегда доставался дочке. А теперь, когда хоть как-то встало на ноги, такое…
— Ладно, тесто замешу, авось зять придёт. Ну и дела, Светка…
Накрыла стол, надела праздничное платье, взяла в руки спицы — вязание хоть немного успокаивало.
В прихожей хлопнула дверь. Мария Степановна выглянула — одна Света.
— А где жених? За дверью прячется?
— Свалил, — всхлипнула дочь. — Кинул.
— Как?! — Мария Степановна рухнула на стул.
— Да вот так! С работы уволился, вещи собрал — и след простыл. Старшая по общежитию сказала…
Света стояла, сжимая кулаки. Слёзы катились по щекам. Остаться одной с ребёнком — такого она не планировала.
— Что теперь делать, мам?
Мать хотела в сердцах сказать «я же предупреждала», но сдержалась. Сердце-то не железное.
— Рожать, чего уж тут. Само не рассосётся. Когда рожать-то?
— В июле. Как раз диплом получу, — вздохнула Света и провела рукой по животу.
…Родила в срок. Девочку. Назвали Алисой. И стали жить втроём, как три берёзки во дворе.
Алиса росла шустрой, смышлёной, глаза — как у деда, карие. Бабушка в ней души не чаяла, а вот мать… Света будто не могла простить дочке, что та вылитый Вовка: та же медь в волосах, те же веснушки.
— Мама пришла! — шестилетняя Алиса бросалась к двери, едва заслышав шаги.
— А что ты мне принесла? — цеплялась за мамину сумку, заглядывая в лицо.
— Ничего, — отрезала усталая Света.
— А ты же обещала мороженое!
— Отстань! Устала! — Света стряхнула дочь с колен и ушла в комнату.
Алиса застыла посреди кухни. В садике сегодня рисовали семью. Она изобразила себя, маму и бабушку. Ребята засмеялись: «Безпапная!»
Мария Степановна кинулась утешать внучку, но та уже ревела навзрыд:
— Где мой папа? Почему мама злая?!
Бабушка прижала её к себе:
— Не у всех есть папы, лапочка. Ничего, и без них живут. Зато нам пирогов больше достанется! Пойдём, мороженое купим.
— И маме тоже?
— И маме.
…Восьмое марта у них всегда отмечали с размахом — ведь в доме одни женщины. Стол ломился, подруги Светы дарили подарки. Но в этот раз она привела не подруг, а мужчину. Даже не предупредив.
На пороге стоял солидный мужчина в костюме, явно старше.
— Мама, это Артём. Мой начальник. Его переводят в другой город. Мы поженимся.
Мария Степановна остолбенела.
— Это мой папа? — выскочила Алиса.
— Нет, — усмехнулся гость. — Держи куклу.
Девочка не взяла. Её что-то насторожило.
Вечер тянулся мучительно. Артём снисходительно ухмылялся, Света лебезила, а Алису одёргивала на каждом шагу:
— Сиди ровно! Не чавкай! Дядя Тёма подумает, что ты невоспитанная!
Бабушка молчала. Артём же наслаждался властью, бросая снисходительные взгляды.
— Наш филиал показывает рекордные цифры. Скоро я — гендиректор. Только вот город за три тысячи километров. Света едет со мной. Там нас ждёт особняк.
— А я? Там хороший садик? — спросила Алиса.
Артём промолчал, но взглянул на Свету. Та быстро сменила тему:
— Мама, может, уволишься? Мы будем тебе присылать деньги.
— Зачем? — насторожилась Мария Степановна.
— Девочка, иди поиграй, — приказал Артём.
Алиса посмотрела на бабушку и, увидев кивок, ушла, бросив куклу у двери.
— Мам, мы не хотим пока брать Алису. Вот устроимся — сразу заберём.
— Да у вас же дом! Чем она мешает?!
— Ребёнок — это неудобно, — холодно сказал Артём. — Мы вам заплатим.
— У ребёнка есть имя, — твёрдо ответила Мария Степановна. — Деньги мне не нужны.
— Это ненадолго! — заныла Света.
— Давно известно: где «ненадолго», там и навсегда. Езжайте. Мы справимся.
Артём гордо удалился. Света осталась уговаривать:
— Мам, неужели ты не хочешь, чтобы я была счастлива?
— Делай как знаешь. Но внучку не обижу. Скажу, что ты в командировке.
— Я не бросаю её!
— А что же ты делаешь?
Света промолчала и вышла, не прощаясь.
Через неделю она собирала чемоданы. Алиса крутиласьЧерез годы, когда Алиса сама стала матерью, она часто вспоминала бабушкины руки — тёплые, шершавые, всегда готовые обнять, и понимала, что настоящая семья — это не роскошные особняки, а те, кто не предаст.
