Против воли своей жены он пригласил мать в дом, чтобы увидеть новорождённую внучку.
Моя мама настоящий кошмар в общении: она никогда не уважает чужие границы. Она не любила мою жену не из какихто особых причин, а просто потому, что я выбрал её и отдал ей сердце.
Три недели назад моя жена, Олеся, родила маленькую девочку по имени Василиса.
Мать настоятельно требовала присутствовать в родильном отделении, а Олеся хотела, чтобы только я был рядом. И вот, пока Олеся переживала схватки, мать стояла в вестибюле больницы, громко орудуя по всему этажу, заявляя, что заслуживает увидеть рождение своей правнучки.
Каждый раз, когда мать переступала порог нашего дома, она цеплялась за всё подряд и осуждала Олеся за то, что та «плохая домохозяйка». Она ещё утверждала, что Олеся будет плохой матерью.
От этих слов Олеся потеряла самообладание и вынесла мне ультиматум: ноги моей мамы больше не переступят наш порог. Я понимаю её: никто не желает, чтобы в своём доме его унижали.
Когда мы, наконец, привезли девочку домой, бабушки с дедушками хотели её увидеть. Олеся согласилась, но только при условии, что мать будет молчать. Мама клялась, что не нарушит просьбу, однако, переступив порог, сразу обрушилась шквалом замечаний:
Как здесь грязно! Если хотите жить так, живите, но из уважения ко мне хотя бы уберите пыль.
Олеся вновь потеряла терпение и заявила, что мама больше не имеет права приходить, а ребёнка она будет показывать лишь по нашему желанию.
Прошло почти две недели: бабушка, дедушка и даже отец познакомились с малышкой, а мать всё ещё не появляется, и Олеся отказывается её видеть. Мы не выходим из дома, потому что улица холодна и сыра как в зимней стуже.
Позавчера у Олеся был приём у врача, а я остался дома с дочкой. Я использовал шанс и позвал маму посмотреть ребёнка. Она пришла, и я сказал, что у нас есть лишь два часа, пока Олеся не вернётся. Но она не хотела уходить! Как бы я ни уговаривал, ей не давалось уйти.
Олеся, конечно, вернулась, нашла мать, обнимающую Василису, и пережив нервный срыв, закричала на меня и на неё, потребовав, чтобы мама ушла.
В своей голове я шептал Олеся «заткнись» и успокойся: ведь это мой дом и моё дитя, и если я хочу, чтобы мама её видела, она мне в этом не помешает, тем более выгонять её из дома не стоит.
Олеся в конце концов выгнала и меня, и маму из дома. Она не хочет ни с кем разговаривать. Я переехал к родителям. Надеюсь, Олеся скоро успокоится и сонный мир снова станет спокойным.
