Мария давно собиралась взять ребёнка из детского дома. Ее муж, с которым она прожила шесть лет, бросил её ради молодой и более успешной женщины. Мария почувствовала, что семейная жизнь её выжгла: не осталось ни сил, ни желания снова пытаться построить семью и искать «зайца, который и в горе, и в радости». Она решила, что больше не будет тратить энергию на поиск спутника, а направит её к тому, кто действительно нуждается в её тепле.
Сначала она обратилась в органы опеки в Москве, собрала все нужные документы и, заплатив несколько тысяч рублей за оформление, приступила к поиску мальчика, который стал бы её сыном и продолжением её души, накопившейся за тридцать восемь лет.
Мария не хотела бережёного младенца боялась, что уже переступила ту возрастную черту, когда женщина тайно желает ночных пробуждений, пеленаний и укачиваний. Поэтому она отправилась в детский дом в поисках ребёнка пятилетнегошестилетнего возраста, который смог бы стать её «малышом».
Её сердце билось, как перед первым свиданием, когда она ехала в метро, не замечая, как весна уже пришла в столицу: лёгкий холод, яркое солнце и аромат цветущих лип. Поезд скрипел на изгибах, а мысли Марии постоянно возвращались к будущему ребёнку, который уже существует в её воображении, хотя ещё не знает о своей судьбе.
За окном станции проносились шумные улицы: гудели машины, люди спешили к своим делам. Никто из прохожих не догадывался, что в этот момент в вагоне сидит Мария, направляющаясь к своему счастью. Она отвернулась от окна, но уже улыбалась будущему сыну, с которым встреча должна была произойти через несколько минут.
Остановка была обозначена знаком «Детдом». Выходя, Мария увидела старый особняк с обрушившейся штукатуркой, покрытой пятнами краски, словно маскировка от «врага». Она подошла к охраннику, объяснила цель и был направлен в кабинет директрисы.
Директриса пожилая провинциальная женщина в потёртом шерстяном халате, с глазами, в которых читалась уверенность в своём месте. Пара минут прошла, и директриса, поднявшись, позвала:
Пойдёмте, выбираем?
Мария последовала за ней по мрачному коридору, где стены были окрашены в тёмносиний цвет. Директриса, бросая взгляд через плечо, сказала:
Сейчас в младшей группе игра, так что посмотрим и там.
Дверь открылась, и обе вошли в просторную комнату, где пятнадцать детей, мальчиков и девочек, играл на ковровом покрытии, окружённые полками с игрушками. Воспитательница сидела у окна, периодически поднимая голову, чтобы убедиться, что порядок соблюдён.
Как только взрослые переступили порог, малыши бросились к ним, обхватив за ноги и колени, поднимая головы и вопя:
Это моя мама! За мной!
Нет, это моя мамочка! Я её уже видел во сне!
Возьми меня! Я твоя дочка!
Директриса ласково поглаживала детей, упоминая Марии короткие характеристики каждого. Мария растерялась ей нужно было выбрать одного, а не всех.
В центре стоял мальчик, сидевший на маленьком стульчике у окна, который пока не подошёл к взрослым, а лишь оглядывался на привычный для него мир. Мария подошла к нему и, почти инстинктивно, положила руку на его голову.
Изпод её ладони выглядывали слегка раскосые глаза, неясного цвета, которые контрастировали с темными скулами, широким носом и бледными бровями. Мальчик выглядел совсем иначе, чем Мария представляла себе. Он тихо произнёс:
Вы всё равно меня не выберете.
Но затем, глядя на незнакомую женщину, спросил:
Почему ты так думаешь, малыш?
Потому что я часто простужаюсь, у меня постоянный насморк, ответил он, и у меня есть сестрёнка Неля, она в младшей группе. Я каждый день к ней бегу, глажу её голову, чтобы она помнила, что у неё есть старший брат. Меня зовут Витя, и без Нели я никуда не пойду.
От слов ребёнка из носа полетели сопли, и Мария поняла, что всё её ожидание было направлено именно к этому «сопливому» Вите, который часто болеет, и к его сестре Неле, которую она ещё не видела, но уже полюбила в сердце.
Так в простом выборе Мария обрела смысл: жизнь дарит нам тех, кто нуждается в нашей теплоте, а истинное счастье приходит, когда мы открываем свое сердце тем, кто действительно нуждается в нём. Ведь, как гласит русская пословица, «нет лучшего лекарства от одиночества, чем забота о других».
