– Ты что несешь, мама?! – взорвалась Наташа, схватившись за спинку стула. – Какой еще чужая? Я твоя родная дочь!
– Не кричи! – Марфа Ивановна махнула рукой, даже не отрываясь от газеты. – Сказала, как сказала. А ты кто такая, чтоб мне указывать?
– Мам, ты в своем уме? – в комнату вбежал Игорь, муж Наташи. – Соседи уже стучат по батарее!
– Пусть стучат, – буркнула старуха. – В своей квартире что хочу, то и ворочу.
Наташа опустилась на диван, чувствуя, как подкашиваются ноги. Все началось с ерунды – попросила мать не выливать борщ, хотела на завтра оставить. А в ответ – такое, во что до сих пор не верилось.
– Мам, может, давление? – осторожно спросила Наташа. – Таблетки пила?
– Какое давление? – Марфа Ивановна наконец оторвалась от газеты и холодно посмотрела на дочь. – Ясно же сказала – чужая ты мне. И всегда была.
Игорь переглянулся с женой. За двадцать лет знакомства с тещей он видел ее в разных состояниях, но такого еще не было.
– Марфа Ивановна, может, врача вызвать? – предложил он. – Вы сегодня не в себе.
– Я в полном уме! – вспылила старуха. – Надоело мне притворяться! Хватит играть в счастливую семью!
Наташе перехватило дыхание. В горле встал ком, а в голове крутилась одна мысль: неужели мать правда так думает? Неужели всю жизнь скрывала, что не любит ее?
– Мама, ну что за слова? – голос ее дрожал. – Я всегда рядом была. Ухаживала, когда ты болела. Деньгами помогала, продукты приносила…
– Вот именно! – Марфа Ивановна резко встала, газета шлепнулась на пол. – Из жалости делала! Думала, обязана! А кому такая забота нужна?
– Из жалости?! – Наташа не верила ушам. – Да ты о чем, мама? Я тебя люблю!
– Ври больше! – старуха подошла к окну, уставившись во двор. – Никто меня не любит. И ты тоже.
Игорь тихо взял жену за руку. Наташа была белая как мел, вся дрожала.
– Пойдем на кухню, – шепнул он. – Дай ей остыть.
– Нет, – Наташа встала. – Мама, объясни, что происходит. Почему ты так говоришь?
Марфа Ивановна медленно повернулась. На лице – странная усмешка.
– А что объяснять? Думаешь, я не знаю, как ты про меня трещишь? Старая, больная, всем в тягость?
– Я никогда такого не говорила!
– Ладно уж! – старуха махнула рукой. – Слышала я вас с Игорем. На кухне шептались, думали, не услышу. А у меня, между прочим, слух как у совы.
Игорь нахмурился. Он пытался вспомнить, о чем они могли говорить, чтоб так тёщу задеть.
– О чем мы говорили? – спросил он.
– А ты не помнишь? – Марфа Ивановна прищурилась. – Про то, что меня в дом престарелых сдать надо. Что я вам жить мешаю.
Наташа ахнула. Месяц назад они с Игорем действительно обсуждали эту тему. Но не потому, что хотели от матери избавиться, а потому что волновались. Марфа Ивановна стала забывать выключить плиту, путала имена соседей.
– Мама, мы не собирались тебя никуда сдавать, – попыталась объяснить Наташа. – Мы просто переживали…
– Хватит лапшу развешивать! – перебила старуха. – Я всё поняла! Надоела я вам со своей фальшивой заботой!
– Марфа Ивановна, вы же знаете, что мы вас любим, – влез Игорь. – Наташа ночами не спала, когда вы болели.
– По обязанности! – отрезала старуха. – Потому что так положено! А чтоб от души – такого не было!
Наташа почувствовала, как слезы подступают. Как можно такое говорить? Она всю жизнь старалась быть хорошей дочкой. Даже когда свои дети требовали внимания, всегда находила время для матери.
– Мам, ну почему ты так? – голос ее сорвался. – Чем я тебя обидела?
– А чем обрадовала? – старуха плюхнулась в кресло. – Живешь своей жизнью, приходишь по делу, формально спрашиваешь про здоровье. И думаешь, этого хватит?
– Но я звоню каждый день! Продукты, лекарства, врачи!
– Для галочки! – Марфа Ивановна покачала головой. – А душой где была? Когда ты последний раз просто так зашла, чайку попили, по душам поговорили?
Наташа задумалась. В последнее время их встречи сводились к решению проблем. То рецепт взять, то счет оплатить, то кран починить.
– Мама, у меня семья, работа…
– Вот именно! – перебила старуха. – У тебя всё есть, а у меня кто? Никого! Сижу одна, жду, когда дочь милостиво заглянет!
– Так переезжай к нам! Сколько раз предлагали!
– Зачем? Чтоб обузой быть? Чтоб внуки косо смотрели, а зять вздыхал?
Игорь хотел что-то сказать, но Марфа Ивановна не дала.
– Думаешь, я не вижу? Придешь, быстрее дела переделаешь – и бегом. Как отработка!
Наташа закрыла лицо руками. В словах матери была правда, и это было больнее всего. Она действительно часто спешила, думая о своих делах.
– Я пыталась тебе помочь, – тихо сказала она.
– Помочь! – фыркнула Марфа Ивановна. – А поговорить со мной как с человеком? Рассказать, что у тебя на душе?
– Я рассказывала…
– Что рассказывала? Что на работе завал, что Ваня двойку схватил, что кредит не закрыть. А про себя? Про то, что радует, что болит?
Наташа подняла голову. Мать смотрела с отчаянием в глазах.
– Я думала, тебе неинтересно…
– Неинтересно?! – старуха встала и подошла к дочери. – Да я каждую твою эмоцию вижу! Когда тебе плохо, когда радостно. Но ты со мной этим не делишься!
– Не хотела грузить.
– А зачем тогда матери? – Марфа Ивановна села рядом. – Только чтобы кормили да лечили?
Повисла тишина. Игорь стоял у окна, чувствуя себя лишним.
– Знаешь, что обижает? – вдруг сказала Марфа Ивановна. – Ты меня не видишь. Для тебя я просто бабка, которую надо обслуживать.
– Это неправда…
– Правда! Когда ты в последний раз спрашивала, о чем я думаю? Чего хочу?
Наташа пыталась вспомнить, но в памяти – только бытовые разговоры.
– А чего ты хочешь, мама? – тихо спросила она.
Старуха усмехнулась.
– Хочу, чтобы ты просто посидела со мной иногда, – сказала Марфа Ивановна, крепко сжимая дочкину руку, – и чтобы знала, что я не просто бабка, а твоя мама, которая тебя любит, даже когда злится.