— Не надо, — вдруг сказала Вера. — Знаешь что, забирай дом себе просто так. А я возьму дачу. И пусть она даже дешевле.
— Татьяна Михайловна, вы точно всё внимательно прочитали? Может, там между строк что-то есть? — голос Веры дрожал от волнения.
— Читала, читала! Вот, смотрите сами! — нотариус протянула бумагу через стол. — Тут стандартная фраза: «Настоящим завещанием отменяю все предыдущие». И всё. Больше ничего.
Ольга сидела как громом поражённая, вертела в руках очки. Вера нервно теребила ручку сумки, а Сергей, младший из троих детей покойной Людмилы Петровны, молча уставился в стену.
— Но как же так? — наконец выдавила из себя Ольга. — Мама же говорила, что всё устроила, что дом и дачу поделила между нами. Помнишь, Вера, как она в прошлом году всё объясняла?
— Конечно помню! — всплеснула руками Вера. — Говорила, что тебе, Оля, дом достанется, ведь ты с детьми, а мне дача, я там каждое лето. А Серёже деньги на счету оставит, он же в Москве живёт, ему недвижимость тут не нужна.
Сергей поднял глаза, посмотрел на сестёр.
— Я думал, мама просто так болтала. Вы же знаете, как она любила всё планировать. Не думал, что всерьёз завещание составляла.
Татьяна Михайловна деликатно кашлянула.
— Понимаете, Людмила Петровна действительно писала завещание. Но это было давно, лет десять назад. Потом, видимо, передумала и составила новое, которое отменяет старое. Только вот распорядиться имуществом в новом забыла. Или не успела. Такое, увы, бывает.
Ольга встала, прошлась по кабинету. Ей было сорок пять, она работала в школе, растила двоих детей одна после развода. Старый мамин дом был для неё последней надеждой.
— Значит, теперь всё по закону делить? На троих поровну? — спросила она, сдерживая слёзы.
— Именно так. Дом, дача, вклады — всё в равных долях.
Вера фыркнула.
— И отлично! А то Оля уже надулась, думала, ей всё достанется. А мне что, эти шесть соток моей пенсии стоят?
— Вера! — возмутилась Ольга. — При чём тут пенсия? Ты же прекрасно помнишь, что хотела мама!
— Помню-помню! Только хотеть мало, надо было и оформить. А наша мама, царство ей небесное, вечно всё откладывала.
Сергей поднялся, застегнул куртку.
— Ладно, хватит ругаться. Разберёмся дома. Татьяна Михайловна, когда нам прийти?
— Через неделю. Подготовлю документы на раздел. Только сначала между собой решите, кто что берёт. А не договоритесь — через суд делить придётся.
На улице моросил холодный октябрьский дождь. Ольга накинула капюшон, Вера раскрыла зонт. Сергей закурил, что-то бормоча себе под нос.
— Может, в кафе зайдём? Поговорить надо, — предложила Ольга.
— Не хочу я с тобой говорить, — отрезала Вера. — Видно же, как ты расстроилась, что не всё получишь. А мама нас троих родила, не одну тебя.
— Вера, ну что ты злишься? Я же не виновата, что завещание такое.
— Не такое, а справедливое! — Вера захлопнула зонт так, что брызги полетели во все стороны.
Сергей затушил сигарету о мокрую скамейку.
— Девочки, ну хватит! Народ смотрит. Пойдёмте к Оле, чай попьём, спокойно обсудим.
До Олиного дома было минут пятнадцать. Шли молча. Дом Людмилы Петровны стоял на тихой улочке, обшарпанный, но крепкий. Окна заколочены, калитка на замке.
— Ключи у кого? — спросил Сергей.
— У меня, — Ольга достала связку. — После похорон взяла, думала, порядок наводить.
Зашли во двор. Всё заросло, яблони не обрезаны, теплица покосилась. Ольга открыла дверь, пахнуло сыростью.
— Ох, мама… — всхлипнула Вера. — Как же тут всё запущено.
Прошли в зал. Старая мебель, пианино, за которым все учились играть, сервант с хрусталём. На стенах фото: свадьба родителей, дети в школе, внуки.
Ольга поставила чайник, достала печенье. Сели за круглый стол, за которым когда-то собиралась вся семья.
— Помните, как мама нас тут за уроки сажала? — тихо сказала Вера. — А мы норовили во двор сбежать.
— А помнишь, Серёжа, как ты в седьмом классе двойку по алгебре схватил, — улыбнулась Ольга. — Мама ремня пригрозила, а потом сама с тобой всю ночь задачи решала.
Сергей кивнул.
— Строгая была, но справедливая. Никого не выделяла.
Вера размешивала сахар в стакане.
— Справедливая? А почему тогда завещание в твою пользу хотела написать? Мне дачу, тебе деньги, Оле дом. Дом-то дороже!
— Вера, при чём тут справедливость? — вздохнула Ольга. — Мама думала, кому что нужнее. У меня дети, съёмная квартира, дом был бы кстати. У тебя своя квартира, зато дачу любишь. А Серёжа в Москве, ему деньги нужнее.
— Легко говорить, когда тебе больше всех!
Сергей стукнул кулаком по столу.
— Хватит! Мама месяц как умерла, а мы тут из-за наследства грызёмся!
Наступила тишина. Только часы тикали да дождь за окном шумел.
— Знаете что, — Ольга встала, подошла к окну. — Может, мама специально так сделала?
— Как это? — не поняла Вера.
— Ну подумайте. Мама была умная, всё продумывала. Неужели могла забыть написать, кому что оставляет?
Сергей задумался.
— К чему ты клонишь?
— К тому, что она, может, хотела, чтобы мы сами договорились. По совести. Помните, как говорила: «Вы же взрослые, сами должны понимать».
Вера хмыкнула.
— Ну да, конечно. Теперь ты её святой делаешь. А может, просто не успела.
— Может, и не успела, — согласилась Ольга. — Но мы-то живы, можем сделать, как она хотела.
— То есть как? — насторожилась Вера.
— Как говорила. Мне дом, тебе дача, Серёже деньги.
— Ага! — Вера вскочила. — Я так и знала! Дом дороже дачи!
— Вера, успокойся, — попросил Сергей.
