Слушай, всё началось с того, что мы с Станиславом не смогли решить, кто будет владеть тем старым кожаным диваном. Я, Зоя, стояла в комнате, нервно хлопая дверцами шкафа, а он метался, будто пытается найти, где же спрятать всё своё «имущества».
Ты и думал, что я спокойно посмотрю, как ты мне глазки подмигиваешь? закричала я, бросая свою маленькую сумочку на диван. Развод! Делим всё, собирай свои рубли и уходи. Эта квартира моя!
Квартира может и моя, но всё, что в ней, моё, возразил Станислав, вспоминая, как покупал каждый ковер, каждый стул.
Щас, щас! прокричала я, отряхивая чёлку с лба. Проваливай, видеть тебя больше не хочу!
Мы с Станиславом поженились год назад, когда ещё только влюбились. Встретились случайно на солнечной улице, взгляды пересеклись, оба обернулись одновременно, рассмеялись, проговорили пару минут и с тех пор не расставались. Всё было замечательно, пока в торговом центре я не увидела свою бывшую одноклассницу Надежду, которая шла к нам, и не почувствовала ревность.
Что, сзади наткнулась? схватила я её за рукав. Ты меня не узнаёшь? Я тебя издалека заметила, ничего не поменялось, всё в сером
Надежда? Прости, не узнала, растерялась я, боясь обидеть. У неё были такие же губы, как у меня, а прическа почти как у мамы.
Пойдём в кафе, поболтаем, предложила она. Ноги отваливаются, а у отца юбилей, список дел огромный, половину не могу найти.
Станислав охотно согласился: «Я бы чтонибудь перекусил, еда нужна». Я тоже не возражала, ведь после выпускного мы почти десять лет не виделись с Надеждой и хотели узнать, чем живут одноклассники.
Станислав заказал отбивную с овощами, а мы с Надеждой взяли мороженое. Она начала рассказывать про наших общих знакомых:
Помнишь Валентина? Того, кто за мной бегал в школе? спросила она, бросая взгляды на Станислава. Он теперь в Петербурге живёт, родственники там, дело у него пошло. А Женька Варламова где сейчас? Не слышала.
О Вовке Пахомове помню, он меня на выпускном приглашал танцевать, женился, развёлся, теперь в соцсетях сердечки собирает, продолжала Надежда, поглядывая на Станислава. А твой Геннадий? Фермер стал!
Как ты его знаешь? усмехнулась Надежда, глядя на него.
Станислав, поглощённый своей едой, не слышал, но я уже начала заводиться.
Я не бегала за Геннадием, ты чтото путаешь, сказала я, вынув из сумки зеркало и помаду, подправила губы. Станислав, ты доел? Пора уже, дел хватает.
Мы встали, попрощались, но Надежда не спешила уходить:
Вы на машине? Подвезёте меня? Я не хочу тащить сумки в общественном транспорте.
Она уселась рядом со мной, расставив сумки на коленях, поправила волосы:
Думаю, у вас шикарный автомобиль, а на деле позорный. Кредит не дают? Я бы мужу помогла купить получше.
Слушай, женская, сказал Станислав, улыбаясь, ты думаешь, всё так просто? Мы ведь и деньги берём, и цены растут
Нужно машину надёжную брать, не отступала Надежда, подпрыгивая губами, на таком авто далеко за город не поедешь. У меня брат в Европе машину привёз, может, подскажет.
Видно, бизнес у тебя в крови, засмеялась я, дай номер, может пригодится.
Я сидела позади неё, пытаясь казаться спокойной, пока мы почти не дошли до дома, где меня прострелило:
Ты плохая, а я хорошая? бросилась я на Станислава. Машинку мальчику не дала купить? Денег пожалела? Идти к этой губастой!
Ты чего, с ума сошла? удивился он. Не понимаешь шутки, а ревнишь, как будто
Как кто? Давай-ка послушаем. Ты ведь видел, как мы друг другу глазки подмигивали, а я в машине не была, ты бы уже и с ней… продолжала я, глядя в глаза.
Он устал от бесконечного скандала, а я, будто в бешенстве, выпалила:
Развод! Всё, я больше тебя не хочу видеть.
Он остановился, оглядел комнату и сказал:
Делим имущество, как положено при разводе. Я не жмот, но и не кукла, которую всё отдают. Я возьму мебель, ты оставишь квартиру.
Что за «пополам»? Диван я точно возьму, я его покупал на свои кровные.
Договориться с тобой бесполезно, сказал Станислав, набирая номер родителей.
Мои родители, тётя Марфа и тесть Пётр, быстро пришли. Тётя начала уговаривать, но вскоре перешла к расчётам:
Мы, конечно, помогали с квартирой, с мебелью, с машиной, а зарплата Станислава в десять раз выше твоей, Зоя. Он тебя целый год кормил, обувал, одевал. По совести, всё должно остаться у него.
Тесть сидел, скрывая глаза платком, потом молчал.
Тётя, захлебнувшись, почти выкрикнула всё, что хотела, но я услышала её: «Не стоит, Аня, без юристов не обойдёмся, судом будем разводиться». Отец встал и направился к выходу, давая понять, что разговор окончен.
Зоя, ты с нами? спросила мать.
Нет, встала я в боевой стойке, я охранять квартиру буду, чтобы никто ничего не утащил.
Через суд, значит через суд, провозгласила тётя, собираем чеки, выписки, всё своё требуем. Ты, Станислав, следи, чтобы ни стол, ни ложка не исчезли.
Мы остались одни, и я, глядя на них, подумала: «Вот теперь всё ясно, кто тут какой». Я воскликнула:
Вы меня совсем не понимаете! Квартира моя, диван тоже, ни к чему ваши чеки. Диван я не отдам, он мой! Всё остальное можете брать, но он останется со мной.
Станислав попытался объяснить:
Мы вместе выбирали диван, он наш обеими частями. Да, моя зарплата выше, но ты тоже вкладывалась, работала целый год: готовила, убирала, стирала, мыли посуду, даже в постели не давала спать!
Это тоже оплачивается? рассмеялся он. Ты думала, нашла бесплатную рабыню?
Нет, я покупала тебе свитер, перчатки, трусы, всё! я буркнула, хватая его за уши.
Он споткнулся, поднял брови и, ухмыляясь, сказал:
Всё, держись, снимаю
Диван был мягким, упругим, и утром я проснулась от его насмешливого взгляда:
Чего ты смеёшься?
Да вот, думаю, не хочу расставаться с таким классным диваном.
Клянись, что больше не будешь подмигивать всем этим губастым! схватила я его за уши и смотрела в глаза.
Клянусь, больше не буду, засмеялся Станислав. Ради дивана я готов на всё.
