— Мама, ну сколько можно! — Светлана с досадой шлёпнула ладонью по столу. — Мы же договаривались, что ты поможешь с ипотекой!
— Ни о чём мы не договаривались, — спокойно ответила Татьяна Ивановна, помешивая ложкой в стакане с чаем. — Ты сама решила, что я обязана помогать.
— Как это не договаривались? — вспыхнула дочь. — Ты же сама сказала, что подумаешь!
— Подумала. И решила, что не стану.
В кухне повисло тяжёлое молчание. Светлана смотрела на мать широко раскрытыми глазами, будто не веря своим ушам. Зять Дмитрий беспокойно переминался возле плиты, явно чувствуя себя неловко.
— Мам, но у нас же тяжёлые времена, — снова заговорила Светлана, стараясь смягчить голос. — Дима работу потерял, я в декрете с Машенькой. Денег нет, а банк давит.
— А раньше вы об этом не думали? — Татьяна Ивановна поставила стакан на блюдце. — Когда брали ипотеку на эту квартиру, я вас предупреждала.
— Какую квартиру? — вспылила Светлана. — Это же не хоромы, а однушка в хрущёвке! Нам жить негде было!
— В общежитии жили бы. Я тридцать лет в коммуналке прожила — и ничего, выжила.
— Мама! — Светлана вскочила со стула и зашагала по кухне. — Ты что, серьёзно считаешь, что мы должны с ребёнком в общаге ютиться?
— А почему нет? Я тебя одна поднимала, сменами работала, и ни у кого помощи не просила.
Дмитрий решился вставить слово.
— Татьяна Ивановна, мы же не подаяния просим. Как только работу найду — всё верну.
— Когда найдёшь? — без злости, но твёрдо спросила она. — Месяц ищешь, два, год? А платить по ипотеке надо каждый месяц.
— Обязательно найду. Опыт есть, диплом хороший.
— Конечно, найдёшь, — кивнула Татьяна Ивановна. — Вот только когда? А я чем жить буду? Воздухом питаться?
Светлана резко повернулась к матери.
— У тебя пенсия хорошая! Двадцать пять тысяч! Мы просим помочь только с платежом — десять тысяч. У тебя же останется пятнадцать!
— На что останется? — Татьяна Ивановна достала из стола тетрадь в клетку и очки. — Давай посчитаем. Коммуналка — семь тысяч. Лекарства — четыре, а то и больше. Продукты — минимум шесть. И уже семнадцать. А одежда? А если холодильник сломается? А если к платному врачу сходить?
— Мама, ну ты же не каждый месяц платья покупаешь, — попыталась возразить Светлана.
— А сапоги? А бельё? А если телевизор сгорит? На что менять?
— Мы тогда поможем, — пообещал Дмитрий.
Татьяна Ивановна посмотрела на него с лёгкой усмешкой.
— Ты, Дима, парень хороший, но помогать вам будет нечем. Сами в долгах.
Из комнаты донёсся плач ребёнка. Светлана сердито взглянула на мать и пошла к дочке. Дмитрий остался на кухне с тёщей.
— Татьяна Ивановна, понимаю, что неудобно, — тихо сказал он. — Но мы в безвыходном положении. Банк уже угрожает квартиру забрать.
— И правильно, — равнодушно ответила она. — Нечего было брать ипотеку не по средствам.
— Но мы же родные. Разве семья не должна помогать?
— Должна. Только я уже помогла. Тридцать лет дочь растила, на ноги ставила, институт оплачивала. Квартиру ей подарила, когда замуж выходила. Думала, теперь моя очередь отдыхать.
Дмитрий опустил голову. Светлана вернулась с ребёнком на руках.
— Мама, тебе внучку не жалко? — спросила она, прижимая малышку к себе. — А если нас на улицу выселят?
— Никто вас не выселит, — устало сказала Татьяна Ивановна. — Хватит спектакль разыгрывать.
— Как не выселят? А если платить перестанем?
— Квартиру заберут, и всё. А жить будете в той, что я вам подарила.
— Но без квартиры как жить?
— Как все — снимать. Или в общежитие.
Светлана села, крепче прижав дочь.
— Мама, почему ты стала такой чёрствой? Раньше ты всегда помогала.
— Раньше я работала и могла себе это позволить. А теперь живу на пенсию, которую сама заработала.
— Но ты же не нищенка! У тебя и накопления есть!
Татьяна Ивановна пристально посмотрела на дочь.
— Откуда ты знаешь про мои накопления?
Светлана покраснела и отвела глаза.
— Ну… случайно видела твою сберкнижку.
— Случайно? — голос Татьяны Ивановны стал ледяным. — Ты в моих вещах копалась?
— Да нет! Она просто на столе лежала…
— В ящике, под замком. Значит, всё-таки копалась.
— Какая разница! — махнула рукой Светлана. — Главное, что у тебя есть деньги, а мы в долгах!
— И что? Это моя подушка на старость, на болезни.
— На какую старость? — взорвалась дочь. — У нас уже катастрофа!
— У вас катастрофа потому, что живёте не по средствам, — твёрдо сказала Татьяна Ивановна. — А у меня своя старость впереди. Кто за мной ухаживать будет? Кто лекарства покупать?
— Мы будем, — пообещала Светлана.
— На что? — усмехнулась мать. — На мои же деньги?
— Мы временно просим!
— ВременТатьяна Ивановна глубоко вздохнула, гладя вязание на коленях, и прошептала: «Когда-нибудь, доченька, ты поймёшь.»
