Когда Валерия продала московскую квартиру и переехала в деревеньку под Тверью, купив там покосившийся домик с резными наличниками, все местные только головой качали. Но постепенно она стала своей — теперь её звали не иначе как Лерочка. В доме у неё поселился полосатый кот Васька, который первое время смотрел на курятник с таким видом, будто не мог поверить, что в его жизни больше нет дивана из Икеи. Потом освоился — спал на печке, гонял кур и важно разгуливал по грядкам.
Через дорогу жила соседка Галя, которая сразу приняла Леру как родную. Помогала с посадками, носила домашние пирожки, учила солить грибы по бабушкиному рецепту. Так и стали подругами — долгие вечера с самоваром, разговоры «за жизнь», вязание носков под «Песняров», а за окном тихо падал снег или шелестела листва.
Но однажды раздался звонок от сына.
— Мам, Таня беременна. Мы со Светой уезжаем на два года в Беларусь по контракту. Таня одна… Нам очень нужна твоя помощь. Переезжай в Москву.
Лера онемела. Внучка… беременна? И теперь она должна вернуться в ту самую квартиру, от которой сбежала наконец-то пожить для себя? Попыталась отшутиться:
— Сынок, ну какая я нянька? Мне уже седьмой десяток, давление скачет…
— Мам, ты будешь в своей же квартире. Просто Тане нужна поддержка. Не настаиваем… Но подумай.
Лера подумала. Съездила в Москву. И вернулась с трясущимися руками. Внучка правда ждала ребёнка, а квартира напоминала поле боя. К вечеру давление подскочило, и пришлось вызывать «неотложку». В тот момент она поняла — городской ритм её доконает.
Галя всё поняла без слов. Когда на следующий день Лера приехала за вещами и сказала, что продала дом и уезжает, у Гали в глазах вспыхнул огонь.
— Никуда я тебя не отпущу, слышишь? — прошептала она, сжимая подругу в объятиях. — Остаёшься.
— Да ты что… — испугалась Лера. — Не шути так.
Галя подбежала к такси, сунула водителю тысячу рублей, что-то буркнула. Машина развернулась и исчезла в облаке пыли.
— Галь, что ты творишь?! Меня ждут! — ахнула Лера.
— Слушай сюда. Я тебе не родня по крови, но за десять лет мы стали ближе, чем твои городские. Где они были, когда ты печку белила да картошку сажала? А теперь им удобно — чтобы ты каши варила да памперсы меняла?
— Но они же… семья… — прошептала Лера.
— А ты чья? Должна до гробовой доски быть нянькой при молодых? Ты заслужила счастья. Хоть на пенсии. А врачи… Да у нас в районе доктора не хуже. А в Москву — наездами.
Лера долго молчала. Потом тихо сказала:
— Но дом уже не мой… Документы подписаны.
— Ерунда! У меня места хватит. Поживёшь — разберёмся.
Так Лера осталась. Сын с невесткой уехали. Внучка родила мальчишку — всё у них было хорошо. Лера навещала их, они приезжали в деревню, жили у Гали. А потом случилось чудо: новые хозяева её дома собрались в Сочи и предложили Лере присматривать за участком.
Так и закрутилось. Зимой — у Гали, летом — в своём бывшем доме. А когда внук подрос, Лера стала чаще ездить в Москву, но всегда возвращалась домой.
Однажды летом Таня приехала в деревню. В руках — бумаги.
— Бабуль, держи. Это твой дом. Снова твой. Мы его выкупили.
— Как?! — не поверила Лера. — Но… новые хозяева…
— Уехали. Мы договорились. Официально. Дом на мне, но он твой. Потому что ты — наше всё.
Слёзы катились по щекам. Рядом стояла Галя, сдерживая улыбку:
— Я знала про сюрприз. Не обижаюсь. Всё правильно.
Таня обняла бабушку:
— Скоро у тебя будет правнучка. Значит, нужен огород, варенье и скамейка под яблоней.
— Тогда пошли вещи перетаскивать, — засмеялась Лера сквозь слёзы. — Сегодня у нас праздник!
А маленький Ваня, который поливал цветы из детской лейки, даже не сомневался: счастье — это когда все вместе. И когда у бабушки снова есть её дом. И её жизнь.
