Не как в кино, но почти
Люба обожала сериалы и мечтала, чтобы её жизнь была такой же яркой, как в телевизоре. Но мечты оставались мечтами, а реальность текла тихо и предсказуемо.
Замуж она вышла за Петьку, вроде бы по любви — так ей тогда казалось. Петька же с детства был ветреным, и за годы брака ничего не изменил. Поселил жену в свой скромный домик. А спустя три года семейной жизни заявил:
— Уезжаю в Москву. Живи тут одна. Задохнулся я в этой деревне, душе моей простор нужен.
— Петя, ты чего? Вроде всё нормально у нас, — пыталась удержать его Люба, ничего не понимая.
— У тебя нормально, а у меня нет…
С этими словами хлопнул дверью, прихватив паспорт и узелок с вещами. По деревне тут же поползли сплетни:
— Петька Любку бросил, в столицу смылся. Явно бабу новую нашел!
Люба переживала молча — не ревела, не жаловалась, осталась жить в его доме. Идти ей некуда: в родительской хате брат с семьей, а ей там и места нет. Детей у неё не было.
— Наверное, Господь решил, что из Петьки отец никакой, вот и не дал ребёнка, — думала она, глядя на соседских малышей.
По вечерам Люба, закончив дела, садилась перед телевизором, смотрела сериалы, где кипели страсти, и пропускала всё через себя. Потом долго ворочалась в постели.
Утро начиналось с хлопот: накормить свинью, гусей, кур и молодого бычка Ваньку, которого она не пускала в стадо, а привязывала за огородом.
— Люб, — окликнула её соседка, — твой Ванька сорвался, по деревне носится!
Выскочила она за калитку и увидела, как бычок рогами рвёт соседский забор.
— Ванюша, Ванюша, — ласково звала она, суя ему хлеб, но тот только мотал головой. — Чтоб тебя! — в сердцах крикнула Люба. Бычок, будто не в духе, рванул в сторону, распугав уток.
Неизвестно, сколько бы она за ним бегала, если бы не тракторист Степан. Ловко поймал бычка за верёвку, притянул к забору и привязал. Люба смотрела на его сильные руки, обтянутые засаленной рубахой, и вдруг почувствовала, как захотелось, чтобы эти руки обняли её.
Но тут же отогнала мысли:
— Ну что за глупости? Точно кошка — ласки захотелось…
Степан жил по соседству с рослой Нинкой, своей сожительницей, которая была старше его на три года. Детей у них не было, только её дочка от первого брака. А Нинка когда-то, после гулянки, просто привела его домой — да так и осталась.
Люба развелась с Петькой сразу, как тот сбежал. Были у неё ухажёры, даже сватались, но сердце молчало.
Степан вытирал руки о траву, а она вдруг сказала:
— Иди во двор, руки помоешь.
Он молча пошёл за ней, а она чувствовала на спине его горячий взгляд.
Откуда-то взялось ощущение, будто между ними протянулась невидимая нить. Теперь, когда Степан проходил мимо, Люба краснела. А он стал специально ходить утром мимо её двора, хотя раньше иначе дорогу выбирал.
Люба принялась вставать на рассвете, якобы полоть грядки, но сама понимала: ждала встречи со Степаном. Их взгляды пересекались, и в его глазах читалось что-то большее, чем просто соседский интерес.
Она гнала от себя эти мысли — да и боялась Нинки.
— Увидит — житья не даст, на всю деревню ославит!
Но Степан всё ходил и ходил, а она смущённо улыбалась в ответ.
Как-то раз Люба подметала двор, как вдруг услышала за спиной:
— Здорово, Любка.
Обернулась — Петька. Та же наглая ухмылка, карие глаза, от которых когда-то замирало сердце. Небритый, в потрёпанной куртке.
— Вот и я… Возьмёшь обратно?
— Это что за шутки? В Москве не сладко стало?
Но сердце не дрогнуло. Видно, и любви не было — или она давно ушла.
Петька вернулся в свой дом. Любе деваться некуда — пришлось пустить. На ночь она запиралась в комнате, подпирая дверь комодом. Бывший муж обосновался в другой половине, почти не появляясь.
А Степан всё ходил мимо, хмурый. Но однажды увидел, как Люба вылезает из окна, и внутри у него что-то закипело.
— Значит, не приняла Петьку, раз в окно лезет…
На следующее утро Люба, вылезая, наткнулась на новые ступеньки под окном.
— Кто это так постарался? Уж не Петька ли? — усмехнулась она про себя.
Степан ночью сколотил ей лесенку.
Прошла зима. У Петьки кончились деньги, и он снова сбежал в столицу. Люба вздохнула свободно.
А у Степана горе — Нинка слегла. Крепкая, здоровая, а тут вдруг свалилась. В больнице её не спасли.
После похорон Степан остался один. Но Люба по утрам замечала, как он расчищает у неё во дворе дорожки от снега.
Пришла весна. Однажды Люба вернулась с работы — дверь в дом распахнута. На кухне за столом сидела полная женщина и пила чай из её кружки.
— Не ждала? — усмехнулся Петька. — Мы с Веркой тут жить будем. Дом всё-таки мой.
Он мстил за отказ.
Собрала Люба свои пожитки. Вдруг подошёл Степан, молча взял вещи и понёс к себе. Возвращался снова и снова, пока всё не перенёс.
— Что, любовь у вас? — хихикнул Петька.
Степан взял Любу за руку и повёл к себе.
— Да ты глянь, страсти разгорелись! — растерялся Петька, но Верка тут же сунула ему кулак под нос.
В доме Люба расплакалась — то ли от счастья, то ли от неожиданности. Степан подхватил её на руки, закружил, и всё поплыло перед глазами.
Сыграли свадьбу быстро. Теперь ждут ребёнка.
А Петька иногда выходит из дома, смотрит вслед Любе и что-то бормочет. Но какое ей дело? За её спиной теперь настоящая опора — Степан, которого она так долго ждала.
