Любовь сквозь неприязнь
Лидия Степановна стояла у окна и наблюдала, как её соседка Алевтина развешивала бельё во дворе. Каждое движение женщины казалось ей нарочито неторопливым, будто Аля специально задерживалась, чтобы покрасоваться перед чужими окнами.
— Опять выставилась, как пава, — проворчала Лидия Степановна, сжимая край занавески. — Наверное, думает, что все на неё заглядываются.
Алевтина Ивановна меж тем расправляла постиранные простыни, напевая под нос старую песню. Она была моложе Лидии Степановны на четыре года, но выглядела гораздо свежее своих шестидесяти. Волосы аккуратно уложены, платье выглажено, туфли начищены. И эта её манера держать осанку — прямая спина, лёгкий взгляд — раздражала Лидию Степановну до бешенства.
Они жили в соседних квартирах уже больше двадцати лет, и все эти годы между ними тлела странная неприязнь. Началось всё с ерунды — Алевтина как-то заметила, что Лидия Степановна неправильно сажает бархатцы в палисаднике. Подсказала, как лучше. Лидия Степановна восприняла это как вмешательство в её дела.
— Сама знаю, что делаю! — огрызнулась она тогда. — Не надо меня учить!
— Да я просто хотела помочь, — смутилась Алевтина. — У меня на даче такие же росли, очень красиво цвели.
— Мои и так вырастут! — отрезала Лидия Степановна и демонстративно отвернулась.
С тех пор они здоровались через силу, а чаще просто делали вид, что не замечают друг друга. Лидия Степановна в каждом поступке соседки видела скрытый умысел. Если Алевтина покупала новую шаль, значит, хвасталась. Если пекла пироги, запах которых нёсся по всему подъезду, — делала это назло, мол, смотрите, какая я хозяйка.
— Мам, ну что ты к ней придираешься? — спрашивала дочь Наташа, когда приезжала в гости. — Нормальная женщина, что ты в ней нашла плохого?
— Ты её не знаешь, — хмуро отвечала Лидия Степановна. — Она только с виду такая лапушка, а на самом деле… Помнишь, как у Михайловых кота умыкнула?
— Мам, кот сам к ней пришёл! Михайловы его на улице держали, а она приютила, откормила. Какая тут кража?
— Ну да, конечно! Всё она делает правильно, прямо святая! — Лидия Степановна сердито хлопнула дверцей шкафа.
А Алевтина Ивановна страдала не меньше. Она искренне не понимала, чем заслужила такую неприязнь. Пробовала наладить отношения — носила варенье, предлагала помочь с сумками. Но Лидия Степановна всякий раз отмахивалась.
— Спасибо, не надо, — отвечала она холодно. — Сама справлюсь.
Варенье не брала, говорила, что сладкое не ест. Хотя Алевтина видела, как та покупала в магазине конфеты.
— Не пойму я её, — вздыхала Алевтина, разговаривая с подругой по телефону. — Вроде и не делала ей ничего дурного, а она меня терпеть не может. Может, я правда что-то не так сказала?
— Да брось ты, — отвечала подруга. — Бывают такие люди — сами не рады своей злобе.
Но Алевтине было тяжело от этой отчуждённости. Она любила поболтать с соседями, поделиться новостями. А тут рядом живёт человек, который смотрит на неё как на врага.
Как-то зимой Алевтина возвращалась из магазина. Сумки оттягивали руки, а тротуар был скользким. Она поскользнулась и упала, рассыпав покупки по снегу. Колено сильно ушибла, встать не могла.
— Ой, как больно! — простонала она, пытаясь собрать раскатившиеся яблоки.
В этот момент из подъезда вышла Лидия Степановна. Увидела её на земле и на мгновение замешкалась. В голове мелькнуло: «Пусть валяется». Но тут же стало стыдно. Женщина лежала на снегу, ей было больно.
— Вставайте, — Лидия Степановна протянула руку. — Осторожнее.
Алевтина ухватилась за её ладонь и с трудом поднялась.
— Спасибо вам, — прошептала она. — Колено, кажется, сильно ушибла.
— Сначала вещи соберём, потом разберёмся, — Лидия Степановна молча подняла рассыпавшиеся продукты. — Йод дома есть?
— Должен быть.
— Смажьте хорошенько. И холод приложите, чтобы не опухло.
Они собрали всё в сумки, и Лидия Степановна помогла соседке дойти до лифта.
— Ещё раз спасибо, — сказала Алевтина, нажимая кнопку. — Не знаю, что бы без вас делала.
Лидия Степановна лишь кивнула и отвернулась. Но весь вечер думала об этом случае. Не давало покоя выражение Алевтиных глаз — благодарное и удивлённое. Будто та не ждала от неё помощи.
— А чего она ждала? — размышляла Лидия Степановна, наливая чай. — Что я пройду мимо? Кем я в её глазах-то была?
Утром она услышала, как Алевтина с трудом спускается по лестнице. Лифт снова не работал, а в магазин идти надо было. Лидия Степановна выглянула в коридор.
— Нога как?
— Побаливает, но терпимо. Спасибо за вчерашнее.
— Пустяки, — Лидия Степановна помолчала. — Слушайте, а вы куда? Если в магазин, я могу… Всё равно собиралась.
Алевтина растерянно посмотрела на неё.
— Вы правда не против? Я была бы очень благодарна. Вот список, — протянула листок. — И деньги.
— Какие деньги? Обойдёмся, — Лидия Степановна взяла список. — Молоко, хлеб, сметана. Понятно. Что-то ещё?
— Нет, спасибо. Этого хватит.
Когда Лидия Степановна вернулась с покупками, Алевтина встретила её пирогом.
— Это вам. Вчера испекла, как раз остыл. С капустой.
— Мне не нужно, — машинально начала Лидия Степановна, но спохватилась. — То есть… Спасибо. Люблю с капустой.
Они стояли на площадке, и обеим было неловко. Столько лет враждовали, а теперь вдруг пирогами обмениваются.
— Заходите, чайку попьём, — неожиданно предложила Алевтина. — Раз уж пирог отдала.
Лидия Степановна хотела отказаться, но что-то заставило её кивнуть.
Квартира Алевтины была похожа на её — та же планировка, но обстановка совсем другая. Всё аккуратно, уютно. На подоконниках цветОни допили чай, и с тех пор их жизнь потекла по-новому – уже не вражда, а тёплая, пусть и неспешная дружба, как те самые бархатцы, что наконец-то зацвели в их общем палисаднике.
