ДЯДЯ МИША
Дядя Миша был забавный. Неуклюжий, как медвежонок. Низенький, пухленький, с кудряшками. Глазки маленькие, светлые, как леденцы. В очках. И всё лицо у него детское — доброе, наивное.
Артём боялся мужчин. Вздрагивал от их голосов, от смеха. Если кто-то протягивал ему руку (а ему уже шесть было), сразу прятался за маму.
— Лера! Чего это у тебя защитник трусишка такой! — смеялись взрослые.
Но Артём не был трусом. Однажды он заступился за соседку Настю, когда у неё во дворе отобрали мячик. Просто встал перед ней и твёрдо сказал:
— Не трогайте! Она девочка. Хотите драться — со мной!
Подростки ушли, буркнув:
— Ну и ну, кроха храбрый нашёлся!
Настя после этого взяла его за руку и сказала: «Давай дружить!»
А ещё, когда их котёнок Васька залез на дерево, Артём один полез за ним. Хорошо, мама из окна увидела, выбежала, позвала соседей. Те сняли и мальчика, и котёнка. Ваську они с мамой забрали домой, назвали Барсиком.
В садике Артём был самый смелый, самый способный. Его ставили в пример. Но мужчин он всё равно боялся.
Всё началось, когда ему было два года. Когда его отец кричал на маму и замахивался. Такой высокий, красивый — черноволосый, с тёмными глазами, сильный. По улице шёл — все оборачивались. Сергей был эталоном… внешности. Но не души. Артём не помнил, чтобы папа хоть раз взял его на руки, прижал, пожалел.
— Хватит ныть! Ты не девчонка. Мальчики не плачут! Нечего размазнёй расти. Спи один в темноте, никаких тебе сказок. Игрушку убрал из кровати — не девочка, чтобы с плюшевыми спать! Кораблик сломал? Больше игрушек не получишь, криворукий. Иди погуляй. Не мешай. Замолчи, — такие слова Артём слышал от самого близкого человека.
Позже он узнал, что был нежеланным. Отец не хотел жениться на маме, но родители настояли.
— Он тебя любит, Артюша. Может, со временем поймёт. Просто он такой… — гладила мама его по голове.
Но время шло, а отношение не менялось.
— Надо было ждать, пока я сам ребёнка захочу! Предлагал же тебе, дура, избавиться. Вот и появился на свет этот нытик, — кричал отец.
Ему не нравилось в Артёме всё. И мальчик привык. Папа редко бывал дома. А потом и вовсе ушёл. Сказал, что будет помогать деньгами. Но видеть сына не хочет — «не такого хотел». Может, когда-нибудь…
Мама у Артёма была красавица — с длинными светлыми волосами, глаза большие. Ему она казалась русалкой. Много работала.
А однажды пришла домой с дядей Мишей. Он был её начальник. Предложил подвезти — мама с тяжёлыми пакетами шла.
— Привет, малыш. Я дядя Миша. Зашёл на минутку. Если некстати — уйду. Принёс тебе пирожные… и самолётик. Старинный, ещё дед подарил. Мама говорила, ты технику любишь. И ещё зайчика мягкого. Смотри, какой пушистый, прямо как настоящий! — сказал дядя Миша.
Голос у него был тёплый, тихий. Он потоптался на пороге. Артём молчал — снова боялся.
— Ничего, Лерочка. Я пойду. Малыш хочет с тобой побыть, — дядя Миша положил пакеты и заковылял к двери.
Он переваливался, как мишка. Артём невольно улыбнулся — и бросился к нему.
— Не уходите, дядя!
Дядя Миша поднял его на руки. От него пахло одеколоном, булочками и… домом.
— Какой ты красивый мальчик! Ой, какой хорошенький! Вырастешь — все девчонки за тобой побегут! Лера, смотри, какой малыш! Я таких не видел! — восхищённо говорил дядя Миша.
С тех пор он стал приходить к ним. Мог в костюме сесть на пол и играть с Артёмом. Читал ему книжки. Когда мама уставала — сам готовил. Он всё умел: и супы варить, и котлеты жарить, и пироги у него получались — пальчики оближешь. Сергей никогда даже чай себе не наливал. Говорил — «не мужское это дело».
— А почему вы готовите, дядя Миша? — робко спросил Артём.
— Люблю, Артюшенька. Я из большой семьи, старший. Родители всегда на работе — надо было младших кормить. Да и вообще, это ж здорово! С любовью приготовить, своих накормить. Мама твоя устаёт — пусть отдыхает.
— Но вы же тоже устаёте на работе.
— Да я крепкий, ничего со мной не будет. Летом на дачу поедем — там красиво! Лягушка в колодце живёт, покажу. Рыбалка, цветы маме нарвём, ромашек! — дядя Миша прижал Артёма к себе.
Мальчик вцепился в него. Больше всего он хотел, чтобы дядя Миша никогда не уходил.
Через месяц они случайно встретили отца. Тот был с какой-то женщиной, шатался.
— Это кто? Замену нашла, Лерка? Быстро ты! Лучше никого не нашлось, только это уродище? — засмеялся отец.
Его спутница тоже хихикнула.
Дядя Миша молчал.
— Папа, это дядя Миша. Не обзывай его! — сказал Артём.
— Что?! Как ты со мной разговариваешь, щенок?! Какой ещё дядя Миша?! — отец схватил дядю Мишу за грудки.
— Не надо! Папа, пожалуйста, не надо! — закричал Артём, цепляясь за его ногу.
После этого бабушка с дедушкой (по отцу) стали чаще брать Артёма в гости. Ругали маму. Дядю Мишу. Говорили: «Папа у тебя один! А этот — никто».
Артём пытался поговорить с дядей Мишей.
— Они правы, сынок. Отец он тебе родной, его надо уважать. Прости, что я вот так… в вашу жизнь влез. Может, без меня всё бы наладилось…
— Нет! Не наладилось бы! Только не уходите!
Артём подрастал. Дома стало тихо и уютно. Дядя Миша всё делал — работал, на даче что-то выращивал, готовил, консервировал, читал книжки. Учил Артёма мастерить из дерева. Купил машину, сажал мальчика на колени, давал руль подержать.
СИ теперь, когда Артём приезжает в город, он первым делом идёт к тому месту, где лежит дядя Миша, с охапкой ромашек, зажигает тот самый фонарик и тихо шепчет: «Я помню, пап, я помню всё».
