Нежданный визит к родным: тайна, которую не стоило раскрывать
Я пришла к дочке без предупреждения и увидела то, о чём не хотела бы даже во сне догадываться.
Иногда счастье кажется простым, будто лёгкая дымка над озером: дети здоровы, в семьях уют, внуки хихикают. Я всегда считала себя счастливой был любимый муж, дочь Аграфена, её крошки. На жизнь хватало несколько миллионов рублей, дом наш был полон тепла и согласия. Казалось, больше ничего не нужно.
Аграфена вышла замуж в двадцать второй год, а её избраннику тридцать пятый. Мы с мужем благословили союз: Дмитрий Петрович человек с крепким положением, квартирой в центре Нижнего Новгорода, инженером, не мальчишкой, а взрослым с землёй под ногами. Свадьбу оплатил сам, отправил жену в Сочи на медовый месяц, подарил золотые серьги. Родня восхищалась: «Аграфене повезло сразу в шелковом платке».
Первые годы текли, как спокойный Волгатечение. Появились Илья и Лада, переехали в коттедж под Москвой, навещали нас по праздникам. Но со временем я заметила, как дочь будто потускнела. Ответы стали односложными, улыбка натянутой, в глазах пустота. Сердце матери не обманешь: чтото шло не так.
Однажды, не выдержав, я решила к ней. Звонила тишина. Писала «прочитано», но ответа нет. Взяв в дорогу лишь небольшую сумку, я отправилась без известий, скучая по внукам, решив сказать им всё.
Аграфена встретила меня не радостью, а испугом. Она отвернулась, бросилась готовить чай. Я игралa с детьми, варила борщ, осталась ночевать. Поздно вечером Дмитрий вернулся за полночь, на плечах рыжий волос, от него пахло дорогими французскими духами. Чмокнул жену в щёку, та молча ушла в спальню.
Ночью, стоя у раковины, я услышала его шёпот с балкона: «Скоро, дорогая Она и не подозревает». Стакан в руке задрожал, горло сжалось.
Утром я спросила прямо: «Ты в курсе?». Дочь побледнела, прошептала: «Мама, не надо. У нас всё в порядке». Но я привела доказательства: волос, духи, ночные звонки. Она ответила, словно бы читая сценарий: «Тебе показалось. Он хороший отец, обеспечивает. Любовь не главное».
Скрыв слёзы в ванной, я поняла: теряю не зятя, а дочь. Она выбрала удобство вместо уважения, а он цинично пользуется этим.
Вечером я позвала Дмитрия на разговор. Он даже не стал оправдываться:
Что? Я их не бросаю. Квартира, школа, шубы всё есть. Ей удобно. И ты не лезь в чужие дела.
А если я всё расскажу?
Она уже ЗНАЕТ. Просто делает вид.
Я возвращалась домой в электричке, глотая слёзы. Папа говорил: «Не суйся, потеряешь окончательно». Но как молчать, когда видишь, как дочь гаснет?
Молю, чтобы однажды она посмотрела в зеркало и увидела: достоинство дороже бриллиантов, верность не подвиг, а норма. Тогда, может, соберёт чемоданы, возьмёт детей за руки и уйдёт.
А я буду ждать. Даже если сейчас она построила стену из молчания. Мать не отступит, даже когда боль рвёт душу на части. Ведь это не просто слово это навсегда.