Непредвиденный визит к родным: тайна, которую не стоило раскрывать
Я пришла к дочери без предупреждения и увидела то, о чём не желала бы догадываться.
Иногда счастье кажется простым: дети здоровы, их семьи крепки, внуки смеются. Я всегда считала себя счастливой был любящий муж, дочьВасилиса, её малыши. На жизнь хватало рублей: скромные пятьсот тысяч в месяц достаточно, чтобы покрыть коммуналку и иногда купить ароматный чай. Но наш дом наполнял тепло и согласие. Казалось, большего и не нужно.
Василиса вышла замуж в двадцать два, её возлюбленный уже тридцать пятый. Мы с Сергеем одобрили: Дмитрий Петрович человек с порядком, квартира в центре Казани, не бедный инженерстроитель. Не мальчишка, а мужчина с корнями в земле. Свадебные расходы он оплатил сам полмиллиона рублей, отправил жену в Сочи на медовый месяц, подарил золотые серьги, блестящие, как утренний снег. Родня восхищалась: «Нашей Василисочке повезло сразу в шелках живёт».
Первые годы шли, словно по маслу. Родился Илья, потом Кира, переехали в коттедж под Москвой, навещали нас по праздникам. Но постепенно я заметила, как дочь будто потускнела. Ответы стали односложными, улыбка натянутой, а в глазах пустота. Сердце матери не обманешь: чтото шло не так.
Однажды, не выдержав, я решила к ней. Звонила тишина. Писала «прочитано», но ответа нет. Села в машину и поехала, не предупредив никого. Скучала по внукам, решила, что пора увидеть их живыми.
Василиса встретила меня не радостью, а испугом. Отвернулась, суетилась с чаем, будто боясь, что я разолью его. Я играла с детьми, готовила борщ, осталась ночевать. Вечером Дмитрий вернулся ближе полуночи. На его пиджаке блестел рыжий волос, от него пахло дорогим французским ароматом. Он лёгко чмокнул жену в щёку, и она молча ушла в спальню.
Ночью, стоя у раковины и попивая холодную воду, я услышала его шёпот на балконе: «Скоро, лапочка Она даже не догадывается». Стакан дрожал в руке, горло сжалось.
Утром я спросила прямо: «Ты в курсе?» Дочь побледнела, прошептала: «Мама, не надо. У нас всё нормально». Но я привела факты: рыжий волос, аромат, ночные звонки. Она, как бы заученно, ответила: «Тебе показалось. Он хороший отец. Нас обеспечивает. Любовь не главное».
Скрыв слёзы в ванной, я поняла: теряю не зятя, а дочь. Она выбрала удобство вместо уважения, а он цинично пользуется этим.
Вечером я позвала Дмитрия на разговор. Он даже не оправдывался:
И что? Я же их не бросаю. Квартира, школа, шубы всё есть. Ей удобно. А ты не лезь в своё дело.
А если я всё расскажу?
Она знает. Просто делает вид.
Я возвращалась домой в электричке, глотая слёзы. Сергей уговаривал: «Не суйся, потеряешь окончательно». Но как молчать, видя, как дочь гаснет?
Молюсь, чтобы однажды она взглянула в зеркало и поняла: достоинство дороже бриллиантов. Что верность не подвиг, а норма. Тогда, может, соберёт чемоданы, возьмёт детей за руки и уйдёт.
А я буду ждать. Даже если сейчас она построила стену из тишины. Мать не отступит, даже когда боль рвёт душу на части. Ведь это не просто слово это навсегда.
