Февральский вечер выдался долгим и тяжёлым, будто сама зима испытывала нас на прочность. Муж ушёл в ночь, работать, а я с сынишкой Артёмкой осталась в нашей съёмной хрущёвке на окраине Нижнего Новгорода. Уложить его спать не получалось — вертелся, капризничал. Я махнула рукой, разрешила ещё немного повозиться, а сама пошла на кухню, чтобы заварить чай.
Не успела даже открыть шкаф, как из комнаты донёсся странный хриплый звук, будто кто-то подавился. Сердце упало. Я бросилась назад — Артём стоял посреди комнаты, лицо покраснело, слёзы ручьём, а из горла вырывался этот жуткий, лающий кашель.
— Где болит, Тёмочка? Родной, что случилось? — я схватила его за плечи, трясущимися руками осматривала, но он лишь плакал и кашлял, кашлял так, что стало ясно — что-то застряло.
Мне было всего двадцать два. Совсем зелёная, ещё вчера учившаяся варить щи. А сейчас на руках — мой ребёнок, который просто… задыхается. Лицо его начало синеть. Я рванула к телефону. Пальцы дрожали, будто в лихорадке, пока я набирала «03». Ни гудков. Ничего. Молчание. Сбрасывала, звонила снова — тишина.
Сотовых у нас не было. Мы только начали семейную жизнь, ютились в этой дешёвой квартирке, жили от зарплаты до зарплаты. Я прижала Артёма к себе и зарыдала, забыв про всё. В голове крутилась одна мысль: «Господи, помоги!» Я никогда не молилась, слов не знала. Но в тот миг говорила с Ним, как с отцом. Умоляла.
И вдруг — стук в дверь.
Я рванула открывать, хотя знала: муж не мог вернуться так рано. За дверью стоял незнакомец лет сорока. Высокий, уставший, с тёплым взглядом.
— Добрый… — начал он, но, увидев моё лицо, резко изменился. — Что случилось?
Не знаю почему, но я тут же выпалила всё. Он слушал секунду, потом молча прошёл мимо меня в квартиру.
Я шла за ним, как в тумане. Он присел перед Артёмом, что-то тихо сказал — и о чудо, сын затих. Через мгновение мужчина разжал ладонь и показал мне крошечную стекляшку.
— Вот причина. Застряла неглубоко, — сказал он спокойно. — Повезло, что я рядом был.
Только тогда я вспомнила: да, вчера порвались бусы. Собрала всё, кроме одной.
Его звали Игорь Сергеевич. Детский врач. Ехал с ночного дежурства, и у нашего подъезда машина внезапно заглохла. Телефон просить постучал в первую дверь. В нашу.
Позже выяснилось — у всего дома телефоны молчали из-за аварии. Но когда Игорь Сергеевич, выпив у меня чаю, вышел на улицу — машина завелась сразу, будто и не ломалась.
С тех пор я думаю: случайность? Или знак?
Теперь хожу в церковь. Ставлю свечку за здравие раба Божьего Игоря. И когда смотрю на школьные фото Артёма, уже такого взрослого, понимаю: Бог слышит. Даже когда мы просто кричим от боли.
