Катя росла, как сорная трава у дороги — без заботы, без тепла, без ласки. Никто не говорил ей: «Ты мне нужна». Одежду ей доставали по знакомым — чаще всего стоптанную, с дырами на коленях. Сапоги вечно промокали — то подошва отклеится, то вода зальётся внутрь. Чтобы не возиться с волосами, мать стригла дочь «под горшок». Но пряди всё равно торчали в стороны, будто кричали о хаосе в её жизни.
В садик Катя не ходила. Может, и хотела бы — туда, где игрушки, дети, тепло… Но родителям было не до того: важнее было раздобыть бутылку. Отец с матерью пили, скандалили, дрались. Когда они исчезали в поисках выпивки, Катя пряталась — в подъездах, в подвалах. Она быстро поняла: чем меньше тебя замечают, тем больше шансов остаться целой. А если не успевала убежать — потом скрывала синяки.
Соседи вздыхали. Ругали между собой Людку — мать девочки, которая раньше была нормальной, а теперь связалась с отбросом и опустилась. Но больше всего жалели саму Катю. Жалели — но что могли? Кто-то подкидывал еду, кто-то старую кофту, но если вещь была приличная — мать тут же сбывала её, а деньги пропивала. Так и ходила Катя — голодная, в рванье, босая.
В школу она пошла поздно. И вдруг оказалось, что там ей хорошо. Учёба давалась легко. Катя старательно выводила буквы, тянула руку, читала запоем всё, что удавалось найти. В библиотеке засиживалась до темноты, листая страницы, как священные тексты. Учителя удивлялись: откуда в этом замкнутом, запущенном ребёнке — такой свет?
Но одноклассники её не принимали. Не понимали. Не жалели. Боялись. Обноски, торчащие волосы, молчаливость — всё это делало Катю чужой. Она не играла, не смеялась, не понимала шуток. А главное — её семья. Дети передразнивали пьяную Людку и называли Катю «ублюдком». И это прилипло. Сначала — шёпотом, потом — в открытую. Через пару лет никто уже и не помнил её настоящего имени.
Учителя, хоть и видели несправедливость, молчали. Одни — боялись испортить отношения с «приличными» родителями. Другие — чувствовали себя бессильными. Третьи — просто привыкли. А Катя пряталась.
Её убежищем стал старый парк за школой, у заросшего пруда. Там, под развесистым дубом, она коротала вечера, а иногда и ночевала, если дома было особенно страшно. Друзьями ей были бродячие кошки и псы. С ними она делилась едой, обнималась, разговаривала. Там, под шелест листьев, можно было дышать.
Отец умер, когда ей исполнилось четырнадцать. Замерз в сугробе, пьяный. На похоронах — только Людка и Катя. Мать рыдала, выла, каталась по земле, а дочь стояла молча. Ни слёз, ни слов. Лишь тихое облегчение и стыд за это облегчение.
После смерти отца мать совсем слетела с катушек. Истерики, крики, провалы в памяти. Порой она даже не узнавала Катю. Тогда девочка стала подрабатывать — мыла подъезды, носила воду, убирала. Соседи бросали ей мелочь. На эти деньги Катя покупала медицинские книги — верила, что однажды сможет вылечить мать.
В школе тем временем стало ещё хуже. Кто-то прознал, что Катя работает уборщицей — и началась новая волна издевательств. Особенно старалась Алиса — королева школы, дочь богатых родителей.
— Эй, ублюдок! Опять в грязи копаться побежала? — кричала она вдогонку, когда Катя спешила после уроков.
Катя молчала. Училась не слышать. Но каждый раз боль оседала внутри, как камень в груди.
— За что они так? — шептала она дворняге, которая терлась у её ног. — Чем я им помешала? Разве это справедливо?..
А потом появился он. Денис Волков. Новенький. Высокий, статный, с тёмными волосами. Приехал с родителями из Ростова. Спортсмен, умный, сдержанный. Все девчонки школы потеряли голову. Катя — тоже. Но прятала это. Каждый раз, когда он проходил мимо, сердце колотилось, щёки горели. Она молилась, чтобы никто не заметил.
Алиса сразу решила, что Денис — её. Дорогая одежда, макияж, духи, ухоженные ногти — она шла в атаку. Никто не смел с ней соперничать. Катя даже не мечтала — она и не надеялась.
Однажды, опоздав на урок из-за очередного припадка матери, Катя вбежала в класс и уронила учебник по психиатрии. Алиса подняла его.
— Что это у нас? «Психиатрия»? Совсем крыша поехала, ублюдок? Как твоя мамашка?
И Катя не выдержала. Стиснув зубы, чтобы не закричать, она выбежала из класса. На выходе толкнула вошедшего Дениса. Он обернулся — не успел понять, что случилось.
Катя добежала до парка. До дуба. Упала в снег. Рыдала.
Именно тогда она увидела, как пёс ступил на лёд. Как он треснул. Как собака провалилась.
Катя кинулась спасать. Сбросила куртку. Поползла. Ухватилась за шерсть — и сама рухнула в воду. ЛедянаяЛёд сомкнулся над головой, но через мгновение её выдернули на поверхность — Денис, крепко вцепившись в её ворот, тащил её и собаку к берегу.
