ГРОЗА, НЕУКРОТИМЫЙ, ДОЛЖЕН БЫЛ БЫТ ПРИНЯТ НА ЖИРТВО, НО ДИМА, БЕЗДОМНАЯ ДЕВОЧКА, СДЕЛАЛА НЕОБЫКНОВЕННОЕ
Никому нельзя было подойти к нему, не получив ранения. Дикий чёрный конь, грозный и буйный, уже готовили к жертве, пока из ниоткуда не появился маленький ребёнокбездомный, невидимый почти для всех. То, что она сделала, лишило весь посёлок слов, а конец этой истории навсегда изменил их судьбы.
«Убирайся отсюда, девчонка», крикнул мясник, бросив в сторону грязный тряп, который она лишь чутьчуть успела увернуться. Зарина схватила крошку черного хлеба и побежала, не оглядываясь. Обуви у неё не было, босыми ногами она стучала по булыжникам тесного переулка, пока над её головой грохотали смех и крики взрослых за стенами.
Она не знала, сколько уже прошло времени с её последнего приёма пищи. Одно было ясно нельзя оставаться на одном месте. Пробежав через центральную площадь, она затаилась в кустах за стойлом у реки, где стоял старый деревянный забор. Спрятавшись, она свернулась калачиком, прижав ноги к груди.
Хлеб был твёрд, но это её не волновало она ела медленно, наблюдая за конём изза забора. Гроза снова был неугомонен. Чёрный конь рыкал, громко топая копытами. Он был больше остальных, темнее, дикий. Каждый, кто пытался подойти, встречал лишь угрозу в виде его поднятой головы.
На прошлой неделе один из мужчин сломал руку, упав в стойло. С тех пор в загон без кнута никто не заходил. Зарина видела всё. День за днём, из своего укрытия среди сухой травы и сломанных досок, она следила за каждым движением животного.
Его сила завораживала, но её больше притягивала одиночество, окутывающее его. Не ярость, а скорее страх или недоверие чувства, которые она сама научилась прятать за щитом. Внезапно дверь офиса распахнулась, и вошёл хозяин усадьбы, Павел Иванович, в сопровождении двух рабочих. Один тащил папку, другой толстую верёвку.
«Больше нам нельзя рисковать», произнёс Павел Иванович, не повышая голоса. «Этот конь не пригоден. Похоже, он проклят, а может просто сошёл с ума. Съедим его в понедельник». У Зарины в груди зажался узел.
«Точно, хозяин?», спросил один из работяг. «Можем продать его за копейки. Может ктонибудь захочет? Кто захочет бомбу на лапах?» пробурчал Павел Иванович. «Решено». Рабочие ушли. Зарина стояла, не в силах пошевелиться, её руки сжали оборванную ткань платья.
Слово «жертва» гулко отзвучало в её голове, как холодный эхом. Гроза продолжал топать землю, его дыхание было покрыто пеной, взгляд в пустоте над головой. Зарина смотрела на него, пока её глаза не начали гореть.
Не раздумывая, она встала, пробралась сквозь кусты и исчезла. Ночью усадьба спала, свет выключен, рабочие храпели в кромешной темноте, а ветер шевелил сухие ветви евкалипта у ворот. Зарина ждала тишины, а затем пробежала дорогу и пробралась в щель, знакомую ей в досках загоня. Фонаря не было свет луны был достаточен.
Гроза сразу её заметил. Он рыкнул, копыта ощутимо ударились по земле. Девочка остановилась в трёх метрах от него, не приближаясь дальше. Она ничего не сказала, просто села, не убегая, не протягивая руку, просто опустив голову и ждала. Конь фырчал, но не приближался и не отдалялся.
Он дышал быстро, как будто не понимал, зачем маленькое существо вторглось в его пространство. Она медленно подняла взгляд их глаза встретились. Минуты тянулись, будто часы превратились в часы. Потом животное опустило голову, лёжа на спине, повернуло спину к ней. Зарина не улыбнулась, не заплакала, просто глубоко вдохнула.
Когда свет рассвета пробил облака, она поднялась, вышла тем же путём и вновь исчезла в кустах. Тот же вечер всё изменилось. Солнце только поднялось за горы, когда первые лучи осветили загон. Зарина уже не была там. Никто не заметил её исчезновения, никто не знал, что она была.
Гроза оставался в углу загоня, опустив голову, глаза полузакрыты. Он больше не бился, не ковылял по переплетённым изгородям. Рабочие, привыкшие к его ярости, остановились, глядя на него с недоверием.
«Что с ним случилось?», спросил старший вожатый Сергей, чешя бороду. «Не знаю, но мне это не нравится», ответил другой, кладя мешок овса на колёса тачки. «Он выглядит странно, спокойно, будто болен».
Павел Иванович подошёл чуть позже, в широкополой шляпе, как каждый утренний хозяин, но с морщинами и усталыми глазами. Увидев коня, он прошептал, открывая дверь загоня. Рабочие открыли её, и Павел, пробормотав, сказал: «Вот и всё, хозяин, он не двинулся».
«Сейчас к нему придёт ветеринар», отдал приказ Сергей. «Хочу быть рядом, когда это произойдёт. Ошибок допускать нельзя. Быстро». Сергей кивнул и ушёл. Слухи о коне разлетелись по усадьбе, как сухой ветер. Одни говорили, что Гроза зачарован, другие что он сын дьявола. Ни один из них не видел, как малышбездомный подойдёт к нему без страха.
Зарина в тот день не нашла хлеба, не искала мусорные кучи на рынке, просто сидела в своём укромном месте, наблюдая. Ночь перед этим была не сном, а реальностью: она была рядом, чувствуя тяжёлое дыхание коня, его горячее тело и скрытую силу.
Гроза был как она дикий, сломанный, привыкший к тому, что все видят в нём угрозу. Она понимала, каково это быть отвергнутым, слышать крики и толчки. Поэтому её сердце билось громче, когда она видела его спокойным, прилёгшим внизу. Было будто и в нём тоже сдалась часть боли. Шёпотом она сказала из укрытия: «Не позволяй им отнять твою силу».
Я знал, что чувствую то же, что и она. Однажды, когда все ушли к обеду, Зарина снова прокралась в загон. Она знала, что это запрещено, знала, что её поймают, но не могла сидеть сложа руки. Гроза стоял у тени столба, повернул голову при виде её.
Девочка шагала медленно, босой по пыли. Её шаги не издавали звука, её платье шептало на ветру. Когда она подошла на расстояние нескольких метров, она сказала почти без голоса: «Привет, ты помнишь меня?». Конь фыркнул, будто отвечая, но без агрессии.
В тот момент к загону подбежал Сергей, громко крикнув: «Что ты делаешь здесь, шляпа? Выходи отсюда сейчас же!». Гроза заорал, развернувшись, и в ответ раздался громкий рык. Зарина замерла, как будто в шоке.
Сергей схватил её за руку, тянул к двери. «Ты сошла с ума, девчонка! Этот конь может тебя убить». Она попыталась оттолкнуться, но он притянул её наружу. Другие рабочие подоспели, слыша шум. Павел Иванович вышел из офиса, глядя на происходящее.
«Что происходит?», спросил он, бросив взгляд на девушку в заплаканных глазах. «Мы нашли её в загоне с конём».
Зарина наклонила голову, лицо испачкано, глаза блестят от боли. «Я была здесь, потому что он нуждался в меня», прошептала она.
Павел Иванович внимательно посмотрел на неё, потом медленно сказал: «Если она действительно спасла коня, то я» его голос задрожал. «должен решить, что с ним делать».
Ветеринар пришёл на рассвете, с чемоданом инструментов и холодным взглядом. Он осмотрел Грозу, проверил копыта, сердце и лёгкие. Весь день он говорил, что животное не болеет, а просто одиноко, и что его ярость была отражением страха.
Павел Иванович, держа в руках документы, разрешившие усыпить Грозу, вдруг разорвал их пополам, бросив кучу бумаг в пыль. Сотрудники ахнули, а люди вокруг начали хлопать, ведь они видели, как ребёнокбездомный заставил взрослого изменить решение.
В этот момент к загону подъехала та же женщина в дешёвой блузке, бросившаяся к кузнице. «Где моя дочь?», крикнула она, но в голосе слышалась лишь горечь, а не радость. Павел Иванович подошёл к ней, снял шляпу и сказал: «Она здесь, но здесь её место».
Зарина, слыша крик, не встала. Она сидела, опустив глаза, тихо шепча: «Я не твоё дитя, я нашла своё место».
Павел Иванович, глядя на неё, сказал: «Тогда ты останешься здесь, если захочешь». Девочка кивнула, но её взгляд был полон решимости.
С тех пор она жила в небольшом доме рядом со стойлом, где её приняли хозяин и его жена, Татьяна. С утра она шла к загону, кормя коней, а Гроза, теперь спокойный, приходил к ней без боязни. Она учила новых людей смотреть в глаза животным, слушать их, а не пытаться их подчинить.
Годы шли, усадьба превратилась в приют для травмированных лошадей, где каждый пришедший находил не только укрытие, но и человека, способного понять его боль. Зарина уже не была просто девочкой, а наставницей, писавшей в тетради свои наблюдения, учившей детей читать, а стариков учившего, как подшивать простые одеяла для старых коней.
Однажды, в золотой закат, она села на спину Грозы и медленно прокатилась по холмам, где когдато пряталась в кустах. На вершине она остановилась, присела на камень и погладила коня. «Помнишь, как всё началось?», прошептала она. Гроза кивнул, издав тихий фыркающий звук, будто подтверждая.
Солнце опустилось за горизонтом, а ветер лёгким шёпотом пробежал по полям, унося запахи зрелой пшеницы. На краю поля стояла Татьяна, держа в руках чашку чая, а Павел Иванович, в шляпе, наблюдал за ними, улыбаясь.
Я, старый сторож этой земли, помню каждый шаг, каждый крик, каждое молчание, которое привело к тому, что Гроза, некогда страшный и непокорный, стал символом надежды, а Зарина живым примером того, как даже самая маленькая душа может изменить мир. И до сих пор, когда конёры слышат её голос в тишине, они знают: они не одни, а их гордость живёт в сердце той, кто когдато пришла из ниоткуда, чтобы показать им, что даже дикий ветер может успокоиться, если рядом будет ктото, кто поймёт.
