Неугомонная
Василиса с детства мечтала стать врачом. Жила с родителями в маленькой деревне под Псковом, в школу бегала за три версты в соседнее село. Там стояла новая школа, больница, почта и пара лавок.
Училась девочка легко, всё схватывала на лету. Как-то утром мать, вернувшись с дойки, заглянула в горницу:
— Вась, вставай, проспишь! — крикнула она, суя дочке в руки ещё тёплые оладьи.
Василиса вскочила, умылась за минуту и пулей вылетела из избы. Три километра — не шутка. Бежала, считая верстовые столбы, замедляясь на подъёмах. Влетела в класс как раз под звонок.
— Василиска, ты чего запыхалась? — прошептала соседка Катька.
— Проспала! — буркнула та и развернула учебник.
После уроков шли домой ватагой — болтали, смеялись. Дома никого: отец на ферме, мать — почтальонша. Только Василиса переступила порог, как услышала хриплый кашель из каморки. Сердце ёкнуло — там всегда хранилась картошка.
— Домовой? — мелькнула мысль. Мать рассказывала, как он стучит по ночам…
Робко приоткрыла занавеску. На кровати лежал исхудавший мужчина.
— Здорово, — прохрипел он. — Геннадий я… твой дядя.
Когда вернулась мать, всё объяснила:
— Брат мой младший. Сидел… теперь вот выпустили. Болен сильно.
Генка в шестнадцать с пацанами лавку в селе обчистили. За конфеты да бутылки — три года малолетки. Потом взрослая зона… Теперь вернулся еле живой — туберкулёз, цирроз.
Василиса вспомнила про знахарку Агафью. После уроков зашла к старухе. Та, выслушав, набрала трав: зверобой, чабрец, подорожник.
— Заваривай по листочку. И пусть босыми ногами по земле ходит — сила в ней.
Каждое утро девочка ставила дяде кружку с отваром.
— Ну и неугомонная же ты, Василёк, — хрипел он, но пил.
К лету Генка уже сидел на лавке у ворот. Василиса водила его босиком по росе, потом — к речке. К осени тот сам корову выгонял. Зимой уже дорожки чистил.
— Да ты отошёл бы! — ворчал зять.
— Нет уж, — кашлянул Геннадий. — Хватит с меня вашей шеи.
Устроился на лесопилку. Как-то Василиса навестила его там. Увидела окурки в раздевалке — и даваль ругаться! Назавтра мужики остолбенели: занавески новые, полы вымыты.
— Жёнушку бы такую! — заржал бригадир.
Через год Геннадий женился на вдове Марфушке. Василиса, проверив невесту, одобрила:
— Ладная баба. Бери, дядь!
На свадьбе дядя обнял племянницу:
— Без тебя, Василёк, сгнил бы я, как пень…
Василиса выучилась на врача, уехала в город. Но каждое лето — в родительском доме. А Генка теперь сам травы собирает — соседским старикам носит.
**Жизнь учит: даже засохший прут может пустить корни, если его поливать верой да терпением.**
