— Оставила дочку мне? — Валентину обожгла догадка. — Не может быть! Она точно вернётся…
Валентина пришла с работы и увидела на столе записку от дочери. Отношения с Дашей всегда были сложными, но чтобы вот так — сбежать? Перечитывала строчки снова и снова, казалось, пропустила что-то важное.
Ночь тянулась мучительно: то подушка колючая, то одеяло давит, то духота. То плакала, то спорила с невидимой Дашей, вспоминала их ссоры, редкие смешные моменты…
В конце концов встала, включила лампу. Записка лежала на столе, уже мятая от частого чтения.
В сотый раз пробежала глазами: да, всё верно. Дашин голос звучал в голове, будто она тут, злится, упрекает.
*»Ты душишь меня… Вечно всё знаешь лучше… Хочу жить сама! Я взрослая… Ты бы всё равно не отпустила, вот и ушла. Со мной всё хорошо. Не ищи. Я не вернусь…»*
Ни «здравствуй», ни «до свидания». *»А как же я?»* — мысленно кричала Валентина. *»А если что случится — даже не узнаешь! Тебе всё равно?»*
Даша, конечно, по-своему права. Но разве есть матери, которые разрешают всё? Валентина хотела, чтобы дочь получила образование, не набила шишек. Она сама вышла замуж студенткой — и что? Любовь испарилась, оставив лишь усталость, быт и вечные ссоры в общаге.
А когда родилась Даша, стало ещё хуже. Муж, такой же неопытный, только злился. Может, мать была права, советуя аборт? Но Валентина верила: любовь победит. Глупая…
Через три месяца развелись. Валентина взяла академический и вернулась к родителям. Удивительно — мама, хоть и ругалась раньше, сразу полюбила внучку, нянчилась, баловала. Пока жили родители, было легко.
Потом окончила институт, работала училкой, потом переводчиком. А вот с мужчинами не везло — попадались или женатые, или разведённые, но без гроша.
Когда родители умерли, остались с Дашей вдвоём. Ближе никого не было. Всё отдавала дочери. А та, избалованная бабушкой, считала мать тираном. Мечтала не о карьере, а о свободе. И вот — ушла…
*»Подожду. Что ещё остаётся? Ты вернёшься. Я же мать — прощу. Только бы с тобой ничего не случилось…»* Выключила свет, заснула тревожно.
Долго не могла смириться. Вздрагивала от звонков, прислушивалась к шагам под дверью. Взяла кучу переводов, спала по три часа. Так прошел год.
А потом — звонок. Валентина оторвалась от работы, открыла дверь. Перед ней стояла Даша — худая, с потухшим взглядом.
— Дашенька! Наконец-то! — бросилась обнимать, но наткнулась на холод.
Только тогда заметила: на руках у дочки — ребёнок.
— Это твой? Дай мне… Девочка? — обрадовалась Валентина. — Отнесу её, а ты раздевайся.
Уложила малышку на диван, любуясь пухлыми щёчками. Хлопнула дверь — Даша ушла.
В прихожей — только мокрые следы от сапог и сумка. Раскрыла: внутри детские вещи, бутылочка, смесь. И записка: *»Пусть побудет с тобой ненадолго»*.
Так началась новая жизнь. Валентина перешла на домашние переводы, чтобы быть с внучкой. Уставала, но впервые за долгое время — была счастлива.
Иринка росла смышлёной. В садик пошла в три года. Валентина объяснила заведующей: «Мама в командировках».
Девочка звала её не «бабушкой», а «Валей». Настя не звонила, не писала. Школу удалось устроить — помог бывший директор.
Прошли годы. Однажды весной, возвращаясь из магазина, Валентина услышала за спиной:
— Мама.
Обернулась — не узнала. Перед ней стояла шикарная женщина в дорогом пальто, с безупречным маникюром. Даша.
Ира спряталась за Валентину.
— Ты вернулась. И я знаю зачем, — глухо сказала Валентина, открывая дверь.
За ужином Даша хвасталась: муж в Испании, вилла, бассейн.
— Я заберу Иру. Уже оформляю документы.
— А если она не захочет?
— Она моя дочь!
Спорили, ругались. Валентина понимала: проиграет. Но Ира наотрез отказалась уезжать.
Даша улетела одна. Пообещала: «Заберу через суд».
Прошло восемь лет. Даша вернулась снова — муж умер, родственники выгнали.
На этот раз Ира, уже подросток, приняла мать спокойнее. Ненадолго они жили втроём, пока Даша не нашла нового мужа.
А Ира осталась с Валентиной.
В каждой семье — свои драмы. Грустно, когда матери и дочери не понимают друг друга. Но хоть сейчас — всё наладилось. Почти.
