**Родня, которой не было**
Звонок матери разорвал тишину утра в маленькой квартире подмосковного городка Чехов. Анастасия, протирая сонные глаза, подняла трубку.
— Но ведь Таня врач! — голос матери дрожал от назойливости.
— Ну и что? — холодно ответила Анастасия Сергеевна.
— Врач — это не профессия, это дар! — воскликнула мать, будто произнесла откровение.
— Пусть дар, — не сдавалась Настя. — Но какое вам дело до Тани, если вы двадцать пять лет знать её не хотели?
— Она врач, значит, обязана помочь! — не унималась женщина.
«Кому должен — у того и прав», — мелькнула у Насти горькая мысль, но смеяться не хотелось. С роднёй шутить нельзя, особенно когда её, по правде, и нет. Анастасия и её дочь Таня были никому не нужны. До поры до времени. Пока Таня, её «нахлебница», как когда-то обозвали девочку, не окончила медицинский институт в Санкт-Петербурге.
И тут родня появилась, словно грибы после дождя. Как те тени, что выползают на свет, когда солнце садится, они вдруг вспомнили о существовании Насти и её дочери.
— Как замечательно, что у нас теперь свой врач! — умилялась тётка Катя, забыв, как когда-то отмахнулась от беременной племянницы.
— Вот бы проверить печень, что-то шалит, — подхватил дядя Сергей, который в своё время отказал сестре, заявив: «Сама напросилась, вот и расхлёбывай!»
Даже мать, некогда отвернувшаяся от Анастасии, теперь названивала со слащавым участием.
Двадцать три года назад Настя осталась одна. Её благоверный, Дмитрий, бросил её, едва узнав о беременности. В кино мужчины радуются двум полоскам, но в жизни всё не так. Настя встретила его в кафе, где подрабатывала, приехав в Питер с дипломом экономиста и мечтами о карьере. В родной деревне под Тверью её знания никому не были нужны — требовались доярки. Местный агроном, некто Пыжиков, уже засматривался на неё, но Настя хотела большего. Она рванула в город, надеясь на помощь дяди Николая, брата матери.
— Я только с поезда! — радостно объявила она, протягивая банку малинового варенья и бутылку деревенских сливок.
Дядя подарки взял, но охладил пыл:
— Здесь тебе не деревня, места нет! И своим хватает. Ищи хостел, это дёшево.
Настя, ошарашенная, ушла. Даже чашку чая ей не предложили. В отчаянии она зашла в первое попавшееся кафе и увидела объявление: «Нужны уборщицы». Хозяйка, заметив её растерянность, предложила ночевать в кладовке за полставки дворника. Настя согласилась. Стыдно, но куда деваться? Жила в чулане, мыла полы, копила копейку к копейке.
А потом встретила Дмитрия. Он развозил пиццу, часто заходил перекусить. Красивый, с сильными руками, он казался надёжным. Настя, неказистая, но с глазами, полными огня, впервые почувствовала себя желанной. Когда он предложил жить вместе, она, забыв мамины наказы, согласилась. Любовь ослепила её. Полгода счастья — и она уже грезила о белом платье, тратила сбережения на подарки Диме. А потом узнала, что ждёт ребёнка.
Дмитрий устроил истерику, кричал, что не готов, и выставил её за дверь. Настя, рыдая, позвонила матери:
— Мам, я беременна. Помоги, пожалуйста.
— Нагуляла? — ледяным голосом спросила мать. — У нас в роду таких не водилось. Выкручивайся сама.
Дядя Коля тоже отказал:
— Ты даёшь, племянница! У нас своих детей полно!
Родня отвернулась, и Настя осталась одна с растущим животом. Вернуться в кафе не могла — кладовку заняла другая. Но хозяйка, женщина с добрым сердцем, предложила жить у своей бабушки, восьмидесятилетней старушки, бойкой и самостоятельной.
— Присмотри за ней, а плату не возьму, только за квартиру, — сказала она.
Настя плакала от благодарности. Так началась новая жизнь. Бабушка помогала с маленькой Таней, варила борщ, когда Настя валилась с ног. Было трудно. Дважды Настя просила родню о помощи — у Тани был бронхит, нужны были лекарства. Никто не откликнулся. Помогла всё та же хозяйка кафе.
Шли годы. Бабушка умерла, Настя вернулась в кафе, потом выучилась и устроилась бухгалтером в контору. По вечерам подрабатывала уборщицей, чтобы у Тани было всё самое лучшее. Скопила на однокомнатную на окраине Питера. С мужчинами покончено навсегда — в любовь она больше не верила. Таня выросла, окончила мединститут с отличием и устроилась в частную клинику.
И тут родня ожила. Таня, доверчивая, захотела повидать бабушку, которая к тому времени перебралась в Петербург. Настя отговаривала: «Не буди беса!» Но Таня поехала. Вернулась другой — бабушка назвала её умницей и красавицей, уверяла, что никто их не бросал, просто «пути разошлись». А теперь всё наладится!
Настя не поверила. И не ошиблась. Телефон не умолкал. Родня ликовала: в семье появился врач!
— Мне к кардиологу! — требовал дядя Коля.
— А мне к гастроэнтерологу! — вторила тётка.
— Устроишь бесплатно! Ты же своя! — настаивала бабушка.
Таня, растерянная, пыталась объяснить:
— Клиника частная, бесплатно не получится!
— Должно получиться! — отрезала бабушка и бросила трубку.
Таня пожалела, что поехала. Жили же без родни — и жили хорошо! Но звонки не прекращались, и Настя взяла их на себя. Когда и она перестала отвечать, родня явилась в клинику. Дядя Коля, его жена и бабушка пришли с утра, с баночками для анализов, требуя бесплатного приёма.
Администратор позвонила Тане:
— Татьяна Сергеевна, ваши родственники устроили переполох! Что делать?
— Выводите! — твёрдо сказала Таня. — Они не понимают.
Охранники вывели троицу с их баночками. Из холла они слали Тане злобные смс, обзывая её и Настю. Но Таня вздохнула с облегчением: не родня это, а чужие.
Стыд за скандал грыз её — она только начала работать. Но, к удивлению, начальство оценилоИ родня снова исчезла, как будто её и не было, оставив после себя лишь горький осадок и ещё большее чувство облегчения.
