—Девчонки, ну признавайтесь, кто тут Алевтина? — девушка в белом халате с хитрым прищуром окинула нас с подругой взглядом.
—Я Алевтина. А что? — с лёгким испугом ответила я.
—Держи письмо. От Геннадия, — незнакомка достала из кармана смятый конверт и сунула его мне.
—От Геннадия? А где он сам? — удивилась я.
—Его перевели в интернат для взрослых. Ждал он тебя, Аля, как манны небесной. Всё в окошко высматривал. А письмо попросил проверить — грамотность его подвела. Не хотел ударить в грязь лицом. Ладно, мне пора — обеденный перерыв кончается. Я тут воспитательницей работаю, — девушка вздохнула, покачала головой и быстро зашагала прочь.
…Как-то летом мы с подругой, гуляя без цели, забрели на территорию незнакомого заведения. Нам было по шестнадцать — возраст, когда тянет на приключения.
Мы с Дашей присели на старую скамейку. Болтали, смеялись, не заметив, как к нам подошли двое парней.
—Привет, красотки! Скучно одной? — первый ухмыльнулся и протянул руку. — Я Гена.
—Алевтина, — ответила я. — А это моя подруга Даша. А твоего молчаливого друга как звать?
—Сергей, — пробормотал второй, пряча глаза.
Парни показались нам странными — слишком старомодными, слишком правильными. Геннадий строго посмотрел на наши юбки:
—Разве можно так одеваться? У Даши вообще весь верх на виду!
—А вам-то что? Смотрите себе под ноги, а не куда не надо, — засмеялись мы.
—Трудно не смотреть, — пожал плечами Гена. — Вы ещё, наверное, и курите?
—Ага, — подмигнула Даша. — Только не в затяжку.
Тут мы заметили, что у парней что-то не так с ногами. Гена двигался медленно, как через силу, а Сергей заметно прихрамывал.
—Вы тут лечитесь? — спросила я.
—Да, — быстро ответил Гена. — Я в аварию попал. Серёга с парашютом неудачно приземлился. Скоро выпишут.
Мы, конечно, поверили. Тогда ещё не знали, что Гена и Сергей — инвалиды с детства. Они жили в этом интернате, отрезанные от мира. Мы с Дашей стали для них глотком свободы.
У каждого здесь была своя легенда — авария, драка, несчастный случай…
Но ребята оказались умными, начитанными, мудрыми не по годам.
Мы стали приходить к ним каждую неделю. Сначала из жалости, потом — потому что с ними было интересно.
Наши встречи вошли в привычку.
Гена рвал для меня цветы с клумбы, Сергей мастерил Даше бумажные журавлики.
Мы садились вчетвером на скамейку: Гена рядом со мной, Сергей — отвернувшись, весь во внимании к Даше. Она краснела, но было видно — ей нравилось.
Лето пролетело быстро. Начались дожди, каникулы кончились. Мы с Дашей полностью забыли о Гене и Сергее.
…Промчались экзамены, выпускной. Снова лето.
Мы с Дашей вдруг вспомнили о парнях и снова пришли в интернат.
Ждали два часа. Напрасно.
И тут из дверей вышла та самая воспитательница и протянула мне письмо:
*«Алевтина, свет мой! Ты для меня — как утренняя роса. Я влюбился в тебя с первого взгляда. Полгода смотрю в окно — тебя нет. Жаль, что мы такие разные. Но я благодарен за то, что узнал любовь. Помню твой смех, твои руки… Мне без тебя пусто. Хоть бы раз ещё увидеть…*
*Нас с Серёгой скоро переведут в другой интернат. Навсегда прощай. Твой Геннадий.»*
В конверте лежал засохший василёк.
Мне стало стыдно и больно. Я не подозревала, что для Гены это было так серьёзно. Я просто кокетничала, не думая о последствиях.
…Прошли годы. Письмо пожелтело, цветок рассыпался. Но я помню те дни.
А Даша… Даша окончила пединститут и вышла замуж за Сергея. У них двое детей.
Геннадий, по словам Сергея, так и остался один. В сорок лет его забрала мать — увидела, заплакала, увезла в деревню. Следы потерялись…
