Дочь для себя
Арина зашла в квартиру и настороженно прислушалась. Быстро сбросила пальто, туфли и направилась в мамину комнату.
Та лежала на кровати поверх одеяла. Глаза закрыты, руки сложены на груди.
— Мама! — испуганно вскрикнула Арина.
— Чего орёшь? — мама медленно открыла глаза. — Испугалась? Ждёшь не дождёшься, когда я наконец откинусь?
— Мам, ну зачем так? Я в магазин забежала после работы, всего на десять минут задержалась, — оправдывалась Арина. — Тебе что-нибудь нужно? Сейчас ужин приготовлю.
Мама болела всегда, сколько Арина себя помнила. В поликлинику ходила, как на службу. Возвращалась и ругала врачей: «Бездари, зря народные деньги получают! Ни вылечить, ни диагноз поставить не могут!»
Родила она Арину поздно, в сорок два. «Для себя», как говорится. Отца у Арины не было. Любые расспросы мама пресекала на корню. Когда дочь подросла, она перерыла все семейные альбомы — их было два, — но ни одного мужского лица не нашла.
— Сожгла. Зачем память о предателе хранить? — отрезала мама. — Ты, дочка, мужчинам не верь. Держись от них подальше.
В походы с классом или экскурсии дольше чем на день мама Арину не отпускала.
— Денег и так нет. Вырастешь — везде побываешь. А если мне плохо станет, а тебя не будет? Умру — одна на всём белом свете останешься, — приговаривала она.
При малейшем волнении мама хваталась за сердце. Арина каждый раз пугалась, бежала за таблетками — давно знала, какие от давления, какие от нервов. С детства мечтала стать врачом и вылечить маму.
Но в их Саратове мединститута не было. Уехать учиться в другой город? Категорически. С кем мама останется? Жили они скромно, а после маминой пенсии и вовсе еле сводили концы с концами. После школы Арина пошла работать.
Недалеко от дома была маленькая нотариальная контора. Объявлений о вакансиях не висело, но Арина зашла на всякий случай. Оказалось, как раз вовремя.
В конторе трудилось три человека. На ресепшене сидела беременная девушка — записывала клиентов, отвечала на звонки, разбирала бумаги. А ещё подметала, мыла полы и выносила мусор.
— Надо бы уборщицу нанять, — жаловалась она начальнице. Но та тянула: «Уйдёшь в декрет — найдём замену. Зачем лишние траты?» Арина подошла идеально — скромная, ответственная, без вредных привычек.
Полы мыли не только вечером, но и днём, если на улице слякоть. В остальное время Арина помогала с бумагами, делала копии, встречала клиентов. Девушка-секретарь научила её работать на компьютере.
Когда та ушла в декрет, искать замену не стали — Арина справлялась. Теперь она получала две зарплаты вместо одной и была безмерно счастлива.
Ещё в школе Арине нравился мальчик из соседнего подъезда. Пару раз он приглашал её в кино. Тогда мама и прочитала дочери лекцию: «Парни все одинаковые — им только одного надо. Пользуются — и след простыл. Одна потом с ребёнком останешься, как я с тобой».
— Папа тебя тоже обманул? Поэтому фотографии сжгла? — догадалась Арина.
Мама смутилась, но быстро взяла себя в руки.
— Нет, с твоим отцом всё иначе было. Мы поженились, ты родилась… А он всё равно ушёл к другой. Все они одинаковые. Не верь никому.
То, что родила «для себя», мама, конечно, утаила.
После школы парень поступил в институт в Москве. Однажды Арина увидела его с девушкой — он сделал вид, что не знает её. «Все они предатели», — вспомнились мамины слова.
Молодые клиенты пытались заигрывать с Ариной, но она отшивала всех. Да и мама вечно хворала — то давление, то поясница, то сердце. После работы Арина мчалась домой.
Стоило на горизонте появиться ухажёру, как мама звонила: «Скорая, сердце!» Арина неслась домой, вызывала врачей. Те делали укол и уезжали, а кавалер, не дождавшись, исчезал.
Так пролетела молодость. Мама «болела» всё чаще, редко вставала с постели. Мужчины перестали заглядываться на Арину — скромная одежда, волосы в хвост, минимум косметики. На фоне ухоженных коллег она терялась.
Очередной вызов «скорой». Врач, измерив давление, отвела Арину в сторону:
— Не моё дело, но ваша мама вами манипулирует. Ничего критичного нет — суставы болят у всех, давление как у космонавта. Вам бы твёрдость проявить, свою жизнь начать.
— Что вы такое говорите?! — возмутилась Арина.
— Я к вам не первый раз. Мать ваша вполне самостоятельна. Найдите сиделку — и живите своей жизнью.
Арина обиделась, но потом задумалась. Ей уже за тридцать, а она нигде не была, ни с кем не встречалась. Неужели мама всё это время притворялась?
Однажды в гололёд Арина поскользнулась у подъезда. Кто-то подхватил её.
— Спасибо, — прошептала она.
— Давайте провожу, — мужчина взял у неё сумку.
— Откуда вы знаете, куда идти? — удивилась Арина.
— Я о вас много слышал. Тётя моя, Людмила Петровна с третьего этажа, вас нахваливает.
Они разговорились. Мужчина — Артём — оказался земляком, но жил теперь в Германии. Пригласил Арину в кафе.
— Может быть, — смутилась она, пряча покрасневшие щёки.
Дома мама сразу раскусила:
— С кем болталась? Глаза горят! Не ври!
— Никуда не звал. Пойду ужин готовить.
Весь вечер Арина думала об Артёме, но решила — не пойдёт. Мама права: он уедет, а она останется.
Мама весь вечер дулась, отказалась от ужина. Потом схватилась за сердце:
— «Скорую»! Умираю!
Арина не побежала к телефону. Принесла таблетки:
— Хватит, мама. Прими лекарство.
На следующий день она пошла с Артёмом в кафе. Он рассказывал про Германию, звал с собой.
— Не могу. Мама…
— Возьмём её!
— Не поедет. Не выдержит.
— Я найму лучшую сиделку, — настаивал Артём.
Но Арина отказалась.
Перед его отъездом она пришла к нему. Пусть хоть раз в жизни…
Утром, не заходяУтром, оставив записку со словами «Прости, мама, но я тоже хочу быть счастливой», Арина в последний раз взглянула на родные стены и вышла навстречу новому дню, где её ждали Артём, будущее и жизнь без вечного чувства вины.
