— Но сама предложила маму к нам взять. Я тебя не заставлял, — сквозь зубы процедил Кирилл.
Настя устроилась в фирму сразу после института, где уже работал Кирилл. Он сразу приметил скромную, но с лучистыми глазами девушку. Как старожил, показал ей офис, а вечером ждал у выхода на своем стареньком «Жигуле». Так и закрутилось. А через полгода они расписались.
Квартиру Кирилл купил незадолго до свадьбы, но на ремонт денег не осталось. Помогли родители Насти. Молодые с азартом обустраивали первое гнездо: бегали по строительным рынкам, спорили об обоях, по вечерам клеили их сами. Иногда звали друзей — с шутками да прибаутками дело шло быстрее. Настя с упоением выбирала мебель, шторы, всякие мелочи для уюта. Когда ремонт закончили, устроили шумные посиделки. Теперь — жить да радоваться.
— Здорово, правда? Давай с детьми подождём. Вот съездим на море, отдохнём, тогда… — мечтал вслух Кирилл.
Стоял тёплый июнь, воздух гудел от тополиного пуха. Планы строились грандиозные: выбирали отели, сравнивали цены на билеты. Но беда пришла неожиданно, и отпуск так и остался мечтой.
Утро. Настя красит ресницы на кухне, Кирилл следит за кофе на плите. Раздаётся звонок.
— Насть, кофе готов, — бросает он и поднимает трубку.
Она наливает себе чашку, подносит к губам.
— ЧТО?! — вдруг рявкает Кирилл.
Рука дрогнула, кипяток обжёг губы, кофе расплескался по столу.
— Что случилось? — Настя смотрит на его побелевшее лицо.
— Мама в больнице. Соседка звонила. Я поеду, разберусь. Сама доберёшься на работу? Предупреди, что я задержусь.
— Да, конечно… — Она машинально вытирает лужу на столе.
— Бросай, потом уберёшь. Маршрутка уйдёт, — бросает он, и Настя покорно вылетает из квартиры.
На остановке мимо проносится его машина, он коротко сигналит. Она машет в ответ, облизывая обожжённые губы.
— Как мама? — спрашивает она, когда через три часа Кирилл появляется в офисе.
— Плохо. Инсульт. Правая сторона отнялась, речь пропала. Врачи говорят, шансов мало. Одна она не выживет.
— Значит, берём её к нам. О чём тут думать? Или предлагаешь каждый день после работы к ней мотаться? Кормить, ухаживать…
Кирилл согласно кивает. Настя ловит себя на мысли, что он, кажется, ждал этих слов.
Через три недели Изольду Львовну привезли из больницы. Супруги отдали ей свою спальню.
— Может, отпуск по очереди брать будем? Как её одну оставлять? — шепчет Настя на кухне.
— Насть, ты же женщина, тебе сподручнее. Оставайся завтра дома, я договорюсь о дистанционной работе. Деньги все в квартиру ушли. Сиделку не потянем. Лекарства, массажи… — говорит Кирилл, и Настя снова покорно соглашается.
День за днём — как белка в колесе. Кормление с ложечки, смена памперсов, бесконечные «Настенька, помоги!». Магазины, готовка, работа. К вечеру — как выжатый лимон.
Усталость копилась, обида на Кирилла росла. Он заходил к матери только поздороваться, никакой помощи. Настя стала делать ошибки в документах, начальник злился. А потом позвонил и сообщил, что Кирилл сам попросил её уволить. На её место уже взяли другого…
— Неужели нельзя хотя бы ложку держать?! — срывается Настя на Изольду.
— Как ты мог решать за меня?! — кричит она мужу.
— Ты не справляешься.
— А ты мог бы и помочь! Я с ног валюсь… — Она схватывается за голову. — Этот запах… Я вНастя глубоко вздохнула, взяла свой чемодан, и, не оглядываясь, закрыла за собой дверь квартиры, где остались потраченные годы, — впереди была только тишина и свобода.
