Это длится уже третий год. Когда мой сын Дмитрий привел в наш дом новую жену — женщину с двумя детьми от первого брака, — я даже не представляла, во что превратится моя жизнь. Сначала он клялся, что это ненадолго, что они поживут у меня пару месяцев, пока не найдут квартиру. Но прошло три года, а «временно» стало вечностью. Теперь его жена Светлана ждет от него ребенка. И каждый день моей старости — как каторга.
Мы живем в обычной двушке в спальном районе Подольска. Сейчас в квартире — я, мой сын, его беременная жена и ее двое детей. Скоро будет еще один. Я не могу сказать, что Светлана грубит — она обращается ко мне вежливо. Но от работы она увиливает мастерски. Дети в садике, а она не работает, только зависает в соцсетях или ходит с подругами по ТЦ. Иногда красит ногти — и страшно подумать, на чьи деньги.
Дима работает, да. Но его зарплаты в 65 тысяч рублей едва хватает на еду и коммуналку. Остальное — на мне. Моя пенсия и подработка: с пяти утра я мою полы в конторах, а к восьми возвращаюсь домой. Казалось бы, можно передохнуть, но не тут-то было — раковина забита грязной посудой, белье не стирано, пол не подметен. И все это опять на мне.
Раньше Светлана хоть что-то делала — в магазин ходила, иногда суп варила. Сейчас — ничего. Говорит, живот болит. Отведет детей в сад и исчезает до вечера. Возвращается с Димой, а ужина-то нет — и варить, и убирать потом. Она этим занимается? Конечно нет. Все на мне. А силы уже не те.
Как-то я попробовала поговорить с сыном. Мол, Митя, нас слишком много в этой хрущевке, может, подумаете о съеме? Он только фыркнул: «Мать, половина квартиры моя, денег нет. Терпи». Как нож в сердце. Всю жизнь ради него жила, а теперь — терпи?
Месяц назад у меня случился криз. Рухнула на кухне, чугунная сковорода едва не свалилась. Забрали на скорой. Врач сказал: покой, никаких нагрузок. А какой тут покой, когда дом — как цирк шапито?
Дети не виноваты, конечно. Но они, и Светлана, и равнодушие сына превратили мою старость в бесконечный марафон. После обеда хоть на час приляжешь — ноги гудят, спина ноет. А потом снова встаешь — готовить, убирать. Вечером квартира взрывается: дети орут, дерутся, игрушки летают. Тишина здесь — как роскошь из прошлой жизни.
Все чаще думаю: взять ипотеку и снять себе хоть малюсенькую однушку. Где будет тихо. Где никто не будет швыряться тарелками и орать. Где я смогу просто сесть и выдохнуть.
Но страшно. Страшно одной. Страшно влезать в долги под старость. Но еще страшнее — чувствовать себя бесплатной кухаркой и уборщицей в своем же доме. В доме, где я надеялась встретить старость с покоем и теплом. А получила — измотанное тело и сердце, готовое сорваться в тахикардию.
