**Дневник.**
Сегодня сын, уходя, бросил на ходу:
– Мам, я с Катей в кино! Если что, я на связи.
Поцеловал в щёку и скрылся в ванной. Вода включилась, а сквозь шум доносилось его бодрое напевание. Я опустилась в кресло у окна и, как часто бывает, задержала взгляд на нём. Он был счастлив. Лёгкий. Таким, каким я не была никогда.
Перед глазами мелькнуло прошлое: мне восемнадцать, я влюблена до головокружения, выхожу замуж за Дмитрия. Тогда казалось, любовь – на века. Что стоит лишь крепче держаться за руки, и всё будет просто.
– Мам, а где моя синяя рубашка? – выдернул меня из воспоминаний его голос.
– Где обычно – слева в шкафу, – ответила я, сквозь тепло в груди.
Подошла к зеркалу. Красивая, статная, но глаза… Глаза выдавали усталость. Не от быта – от жизни.
Тот день ударил, как плеть. Обычное утро, магазин у дома. Я – за хлебом. Он – с пакетом, в котором баночка пюре и памперсы.
– Это… не то, что ты подумала, – пробормотал Дмитрий.
Но я всё поняла. У Светланы – его новая семья. А я больше не часть его жизни. Были слёзы, крики, унижение. Потом – тишина. Пустота. И новая жизнь.
Без него. Зато с сыном.
Свекровь тогда не отвернулась. Даже защищала меня. Я вырастила Ивана одна. И только иногда позволяла себе вспомнить, как легко когда-то отдала своё счастье. Вернее, позволила его отнять.
Иван вышел из ванной, бодрый, в той самой синей рубашке. Он стал взрослым. Твёрдым. Таким, каким я мечтала быть в восемнадцать.
– Пока, мам! – махнул рукой.
– Хорошего вечера, – кивнула я, возвращаясь к окну.
На телефоне – уведомление. «Павел отправил вам заявку в друзья». Сердце ёкнуло. Павел? Тот самый Пашка, что носил мне букеты ромашек?
Позвонила подруге.
– Люда, представляешь – Павел! Школьный! Нашёл меня!
– Тот, который вечно по тебе сох? Так добавляй же! Он, кстати, теперь директором стал. И, кажется, холостой…
Так началось. Переписки. Смешные картинки, тёплые слова. Как будто снова восемнадцать. Как будто снова дышится легко.
Через две недели сказала сыну:
– Ваня, хочу познакомить тебя с одним человеком…
Он ухмыльнулся.
– С Павлом? Мам, ты светишься, как ёлка. Я рад за тебя.
Я расплакалась. От облегчения.
Но ненадолго. Павел начал пропадать. Сообщения стали короче. Потом пришло:
«Марина, прости. У меня другая. Ты когда-то выбрала Дмитрия. Теперь ты знаешь, каково это – быть брошенной».
Я перечитывала и не верила. Мужчина за сорок мстит за школьную любовь? Серьёзно?
Подруга ворвалась, как ураган.
– Пиши ему! Давай вместе!
И мы написали. Со слезами, со смехом.
«Дорогой Пашенька! Спасибо. Ты будто глоток свежего воздуха. Я снова почувствовала себя молодой. Удачи тебе и твоему… счастью».
Ответ был предсказуем: грубость. Но мне уже было всё равно.
Через неделю в магазине ко мне подлетела яркая блондинка с накрашенными губами.
– Это вы разрушили мои отношения с Павлом?!
Я замерла. А потом… мне стало смешно.
– Ах, разлучница? – сладко переспросила я. – Ошибаетесь, дорогая. Настоящая разлучница – Светлана. Уводит мужей профессионально. Сначала моего, теперь вашего…
– Светлана?!
– Угу. Улица Ленина, 15. Не перепутаете – у неё красная иномарка. Я-то знаю.
Выйдя из магазина, я еле сдерживала смех. Интересно, узнает ли Света, кто ей эту свинью подложил?
Вечером солнце садилось за крышу. Я сидела на балконе, лицо к свету. И вдруг поняла: мне хорошо. Не из-за мужчины. Не из-за флирта. Просто – хорошо.
Завибрировал телефон. Сообщение от сына:
«Мам, мы с Катей решили съехаться. Без спешки. Попробуем».
Я улыбнулась. Вот оно – счастье. Видеть, как твой ребёнок строит жизнь осознанно. Без ран.
А я?.. Я просто буду жить. Ради себя. Ради тишины.
И если судьба снова подбросит любовь – я буду готова.
Но теперь – я принадлежу только себе. И этого у меня не отнять.
