Ох, мамочка Как же ароматно тут Прямо слюнки текут! Дай-ка и мне один, пожалуйста, шепчет старушка, сжимая к груди сумку, в которой она весь день крутится по улицам Тулы.
Она приехала в город к больнице, а не за лакомством. Уставшая, голодная, с мыслями о больном мужике, она останавливается у прицепа с бургерами, глаза её широки, будто у ребёнка. Пять рублей в ладони, желание в сердце и горькая стыдливость: просить себе в её возрасте, после жизни, когда отдавали всем, да ещё к чёрту!
Голос её тёплый, но смущённый, будто просит прощения лишь за то, что осмелилась захотеть чегото.
Под подбородком туго привязан платок, а старый пальто тяжело свисает на плечах.
Она давно уже перестала думать о желаниях, но запах жареного мяса и поджаренного хлеба возвращает забытые воспоминания.
Весь день она провела в больнице. Сидит на пластиковой стульчике рядом с кроватью мужа, слушает писк аппаратов, глядит на капельницы. И не помнит, когда в последний раз ела как следует. Между процедурами, анализами и тревогой голод отодвинулся пока не наступил вечер.
Выходя из больничного двора, холод бьёт в кости. Виден тёплый свет от прицепа, и она, делая маленькие шаги, тянется к запаху детства.
Мясо шипит на плите, соус стекает по свежему салату, а булка золотистая и пышная. Всё кажется кадром из фильма.
Она суёт руку в карман тёплого плаща и вытаскивает пятирублёвую банкноту, помятые, почти как молитвенный листок. Тонкими, изнурёнными всей жизнью пальцами, она протягивает её.
Вот и всё, мамочка Если можно мне маленький сэндвич столько хватит чтобы и мужу кусочек доброго, горькое поприятнее
Парень у прицепа, Иван Петрович, останавливается. Шум Тулы затихает на мгновение. Он видит дрожащую руку и эту банкноту, говорящую больше тысячи слов.
В следующую секунду в его голове всплывает бабушка, что кормила его полентой с творогом, разламывая кусочек мяса, чтобы положить в тарелку, шепча: «Тебе нужна сила, сынок». Она никогда ничего себе не покупала, но всегда готовила чтото для него.
Иван вдохновлённо вдыхает, возвращает банкноту в ладонь старушки и мягко сжимает её пальцы.
Бабушка, эти деньги оставьте себе. Сегодня бургер наш подарок дому. Да два, один вам, один мужу.
Старушка моргает, будто сдерживая слёзы.
Не могу, сынок Я не просят милостыню, а лишь крошку мяса
Он улыбается доброжелательно:
Знаете, что мне говорила моя бабушка? Что если Бог дал тебе две руки, одна чтобы работать, другая чтобы помогать. Позвольте мне сегодня стать вашим внуком из города.
Он берёт лучшую булку, отбирает самый сочный кусок мяса, кладёт свежие овощи и поливает всё соусом, будто готовит для своей семьи. Делает второй такой же и вручает их, будто два сокровища.
Старушка наблюдает за его руками, не веря своим глазам.
Да будет у тебя Бог в деньгах и в сердце, парень Сегодня ты согрел меня, и холод, и боль в больнице, и тяжёлую ношу. Не знаю, вкуснее ли эти бургеры или твоя душа
Он слегка смеётся, но в уголке глаз блестит эмоция:
Если бы моя бабушка видела меня сейчас, она бы сказала: «Молодец, сыночек, ты не забыл, чему я тебя учила!»
Женщина медленно уходит, держась за коробочки, как за святой дар.
Дело было не только в еде. В спешном городе ктото остановил её бег и увидел. Простая, уставшая, но всё ещё гордая женщина.
В тот вечер их желудки наполняются, но и старую рану чувство невидимости среди людей заживает.
Настоящая пища была человеческое тепло.
Если вы считаете, что миру не хватает такой доброты, напишите в комментариях «Ещё есть хорошие люди» и поделитесь историей. Может, сегодня ктото вспомнит, как быть человеком для бабушки, чьи плечи несут больше забот, чем лет.
