Телефонный звонок разорвал утреннюю тишину, словно ножом по стеклу. Анна Игоревна Соколова, сидя у окна с пяльцами, вздрогнула и медленно подняла трубку. Взволнованный женский голос на другом конце торопился:
— Анна Игоревна Соколова?
— Да, я вас слушаю.
— Простите за беспокойство… но я звоню по поводу вашего сына.
— С Лёшей что-то случилось? В садике?
— Нет-нет! Я говорю не об Алексее, а о Сергее.
— У меня только один сын.
— Сергей Соколов, родился 15 августа 2000 года. В его документах указаны ваши данные.
Анну будто ударили под дых. Эта дата была незаживающей раной. Она глубоко вдохнула:
— Да… тогда у меня действительно родился сын. Но он умер через три дня. Он был слабеньким. Если это шутка, то очень злая.
— Нет! Он жив! Он в детском доме! Я работаю там нянечкой и… он верит, что мама его найдёт. Пожалуйста, давайте встретимся. Я больше не могла молчать.
Рука с телефоном дрожала. Анна молча согласилась, назначив встречу у памятника Пушкину. Она всё ещё пыталась убедить себя, что это ошибка или мошенничество. Но сердце знало: это правда.
Через час она стояла перед пожилой женщиной с добрыми, уставшими глазами. Та представилась — Валентина Петровна, воспитатель детдома на улице Мира.
— Всю жизнь работаю с детьми. Своих не было. Серёжа — особенный. Ласковый, умный, чуткий. Я не могла не попытаться найти его родных. В документах — ваш отказ.
— Я ничего не подписывала!
— Значит, кто-то сделал это за вас.
Как подтверждение её страшных догадок, женщина протянула фотографию. На ней был мальчик, вылитый Лёша. Только в очках. Тот же взгляд, подбородок, губы. Но в глазах — тревога, будто из другой, обманутой жизни.
Анну затрясло.
— Почему он в очках?
— Астигматизм. Ничего страшного. Но у него золотое сердце. Каждый день говорит, что мама его обязательно найдёт.
Анна сжала фото. Теперь она не сомневалась. Это её сын. Её кровь.
— Вы не представляете, что натворил тот, кто отнял его у меня. Я страдала. У меня молоко пропало от горя. А он… он был жив!
Не попрощавшись, Анна рванула в детдом. За железным забором она сразу увидела его — сидящего у песочницы с книжкой. Серёжа. Её сын.
Воспитатель позвал его — Соколов. Этого было достаточно. Анна направилась к директору.
— Я услышала фамилию и… подумала, мы, может, родственники. Мальчик мне показался знакомым.
— Вы Соколова? Совпадение? Странно. Его уже оформляют в другую семью…
— Вы не понимаете. Это мой сын.
Директор — Елена Викторовна — усомнилась, но проверила документы. В деле — отказ Анны. Подпись поддельная. Анна узнала почерк свекрови — Людмилы Степановны.
Дрожащим голосом Анна рассказала, как семь лет назад она родила раньше срока, как ей сказали, что ребёнок не выжил. Но теперь, когда она увидела фото и услышала имя — всё стало на свои места.
Директор впервые посмотрела на неё с пониманием:
— Я не отдам Серёжу другой семье. Оформите документы, приходите с мужем.
Возвращаясь домой, Анна чувствовала, как внутри всё кипит. Кто мог так поступить? Денис тогда сам был сломлен. Горевал вместе с ней. Оставалась одна подозреваемая — его мать.
Анна забрала Лёшу из садика, стараясь держаться спокойно. Но, увидев Людмилу Степановну на кухне, не сдержалась:
— А кое-кто пропал на семь лет. Теперь всё выяснится.
Вечером она положила фото перед мужем.
— Это Серёжа. Наш сын.
Денис нахмурился:
— Это что, Лёша в очках?
— Нет. Тот, по кому мы плакали.
Свекровь резко побледнела, но с привычным высокомерием удалилась в комнату. Анна, разрываясь от боли, рассказала мужу всё.
На следующий день они были в детдоме. Когда Серёжа вошёл в кабинет, вопросов не осталось. Мальчик даже не удивился.
— Наконец-то мы тебя нашли, сынок, — сказал Денис.
— Я знал! Я ждал! — ответил Серёжа.
Анна обнимала его, гладя по голове, сдерживая слёзы, которые уже нельзя было остановить.
По дороге домой заехали в магазин. Серёжа не понимал, что теперь можно выбирать вещи самому. Что есть мама, которая спросит, какую шапку он хочет. Что есть папа, который возьмёт его на руки.
Дома его встретил младший брат… хмурый и ревнивый. Анна догадывалась, кто его настраивал — Людмила Степановна не теряла времени.
— Это всё моё! Я ни с кем не поделюсь! — ворчал Лёша.
— А может, ты мне и не брат вовсе! Подкидыш!
Анна вывела обоих к зеркалу.
— Посмотрите. Эти носы, глаза, уши. Вы же братья.
И вдруг Лёша улыбнулся. Робко. Но впервые — по-настоящему.
Тем временем Людмила Степановна собирала вещи. Денис предложил ей переехать в квартиру, купленную для неё давно. Без криков. Но твёрдо. Теперь она не хозяйка в их доме.
Анна стояла в коридоре и слышала её разговор по телефону:
— Да, переезжаю. Квартира — мечта. Сын заботится. Теперь могу пожить для себя.
Анна горько усмехнулась.
А когда ты жила для других, Людмила Степановна?
Теперь её семья стала полной. Теперь у неё два сына. И сердце больше не болит. Оно поёт.
