Издавна мне казалось, что я не принадлежу своей семье. Меня не обнимали просто так, не интересовались моими делами, не хвалили и не защищали. Мама всегда говорила: «Ты была незапланированной. Я вышла замуж только из-за беременности. С твоим отцом мы даже не планировали вместе жить, но пришлось». Эти слова я слышала с детства и они оставляли глубокие раны.
Когда мне было три года, в нашем доме появилась она — Алиса. Ей с рождения доставалось всё: внимание, забота, любовь. У неё были самые красивые платья, яркие игрушки, лучшие угощения. Она могла в любой момент попросить деньги на мороженое — и получала. Могла капризничать, грубить, ломать вещи — родители только умилялись. А я? Мне ничего не позволяли. Даже малейшее отступление — и сразу: «Стыдно! Посмотри, какая Алиса у нас умница, а ты…»
Я росла в тени этого голубоглазого ангела, за которым ухаживал весь дом. С детства мне пришлось взрослеть. Я сама защищала себя в школе, занималась учёбой, справлялась с обидами. Никто не интересовался моими чувствами. Я стала незаметной.
В двадцать лет я не смогла больше терпеть. Собрала вещи и уехала в другой город без слёз и прощаний. Родители даже не поинтересовались, куда я отправляюсь. Не звонили ни на следующий день, ни через неделю. Только друзья, коллеги, однокурсники проявляли участие. Иногда я сама звонила. В ответ — равнодушие и натянутая вежливость. Чувствовала себя чужой.
Затем в моей жизни появился мужчина, который полюбил меня искренне. Он сделал мне предложение. Мы сыграли скромную свадьбу, я родила двух детей. Он всегда был рядом, поддерживал, любил и заботился. Впервые в жизни я почувствовала себя нужной по-настоящему.
Алиса оставалась с родителями. Красивой, изысканной, привередливой. Женихи приходили и уходили, никто не был достоин её.
Однажды заболел отец. Мне сообщили, и я, как дочь, не отвернулась. Помогала им финансово, несмотря на свои трудности. Мой муж поддерживал меня, зная, как важно для меня помочь. Пусть родители были не идеальными, но у меня есть совесть.
Вскоре пришла Алиса. Села за стол, огляделась и заявила: «Ты мало помогаешь. Ты же, как сыр в масле катаешься. Мы тебе всё дали в детстве, а ты даже этого отдать не можешь».
Я слушала, не веря ушам. Что вы мне дали? Где это светлое детство? Я копейки собирала, чтобы купить себе сапоги! Я нянчила чужих детей за кусок хлеба, пока вы отдыхали у моря!
Она пыталась сделать из меня врага, втереться в доверие к мужу, манипулировать жалостью. Я увидела, как её глаза оценивают каждый угол в нашем доме, ищут повод взять больше. Не для отца. Для себя.
Я не стала устраивать сцен. Просто перевела деньги — больше обычного. Но написала одно: «Надеюсь, теперь вы не будете вспоминать обо мне. Ни с претензией, ни с упрёком. Просто — забудьте. Я не просила любви, но хотя бы не трогайте мою семью».
Не знаю, можно ли простить. Возможно, если бы было за что. За все годы — ни одного признания, ни одного «прости», ни одного «ты нам дорога». Только требования, только ожидания. Устала платить за своё рождение. За то, что появилась в этом мире не по плану. Я — человек, женщина, мать, сестра.
Скажите… вы бы простили?
