Одиночество без расписания
Холодным февральским утром Марина Иванова стояла у окна, глядя на мокрый асфальт, проглядывающий сквозь грязный снег. День выдался серым и тихим, но эта тишина давила, словно тяжёлое одеяло. Взгляд её скользнул по двору, по детской площадке, где когда-то она провожала сына в армию, дочь — в школу. Теперь же там играли чужие дети, смеялись чужие семьи, жили чужие судьбы.
— Вот и старость моя пришла, — прошептала она. — Тихо, одиноко, без предупреждения.
Огромный дубовый стол в зале пустовал. Тот самый, за которым они с Сергеем мечтали в выходные нянчить внуков, варить щи, собирать всю родню. Но Сергей ушёл слишком рано. А внуки… Они были, но далеко.
Алёна, дочь, давно уехала в Германию — там карьера, деньги, новая жизнь. Мать с собой не звала. Вовка, сын, жил в Москве, но в другом конце города — в престижном районе. Навещал. Редко. Раз в месяц. В выходные заезжал на пару часов — чайку попить, с ребятишками повозиться. У него двойняшки — Ваня и Данила, уже в школу ходили.
Сердце Марины ныло не от старости, а от пустоты. Она достала старый альбом. Свадебное фото: Серёжа — молодой, в белой рубашке, с гитарой в руках. Боже, как он пел… Как она его любила. Как всё тогда кипело — ярко, громко, без оглядки.
Резкий звук телефона вырвал её из воспоминаний. Соцсети. Сообщение от Наташки, подруги со школьной скамьи:
«Марин, привет! У меня юбилей, весь класс собираю. Приходи, а?»
Марина засомневалась. О чём рассказывать? Дом, пенсия, редкие звонки детей. Но пошла. Всё-таки дата. Вечер. Повод.
Семь одноклассников. Тепло, смех, посиделки. Наталья Петровна, та самая Наташка, суетится между кухней и гостями — закуски, тосты, байки. Марина помогает, улыбается. Вспоминают походы, костры, школьные шалости. И вдруг — звонок в дверь.
— Ой, это Женька! Наконец-то! — закричала Наталья и бросилась открывать.
В комнату вошёл мужчина — высокий, с благородной сединой, усами, прямой спиной. Поздоровался, мужикам руки пожал, а потом улыбнулся Марине:
— Привет, Маруся! Сколько лет, сколько зим!
Она растерялась. Не узнала. А через мгновение — осенило.
— Так это же ты, Женька! Мы же с первого по пятый за одной партой сидели!
Марина рассмеялась. Вспомнила. Маленький хулиган, с которым учительница велела не садиться. А они так и просидели рядом все пять лет. Теперь он был другим. Спокойный, мудрый, с тёплым взглядом.
Говорили весь вечер. Он рассказал, что жил в Питере, преподавал, потом развёлся — жена ушла к коллеге. Сын взрослый, остался там. А он вот вернулся. Заскучал по родным местам.
Когда гости стали расходиться, Наталья лукаво предложила:
— Марин, останься, помоги посуду перемыть.
— Да нет, пойду. Недалеко.
— Я провожу, — вдруг сказал Евгений.
И они пошли. Марина взяла его под руку, и шагали они по февральскому вечеру, под лёгким снежком, в свете уличных фонарей.
— Зима нынче мягкая, — заметил он.
— Да, правда, — кивИ когда снежинки коснулись её ресниц, она вдруг поняла, что зима больше не кажется такой долгой.
