Одна против всех
Варе было пять, когда она впервые увидела маяк — в потрёпанной книжке с картинками. Он стоял одинокий, будто свеча в темноте, а вокруг него клубилось море, чёрное, как смол**Одна против всех**
Варе было пять, когда она впервые увидела маяк — в потрёпанной книжке с картинками, он стоял одинокий, будто свеча в темноте, а вокруг него клубилось море, чёрное, как смола, и в тот миг она поняла, что этот свет — её судьба, даже если весь мир скажет иначе.
Родители только усмехнулись, бабушка потрепала её по волосам: *»Фантазёрка ты наша»*, а тётка Алёна фыркнула: *»Лучше бы в экономисты пошла — деньги считать, а не в маяках копаться»*.
Но Варя упрямо шла за своей мечтой — поступила на радиотехнику, хоть сердце всё равно ныло по морю, по этим далёким огням в ночи. После пар она чертила схемы маяков на полях тетрадей, слушала записи штормов и каждое лето сбегала из душного города — на Белое море, в Мурманск, в любую дыру, где пахло солью и ветром.
*»Ну и блажь!»* — вздыхала мать. *»Все в Турцию, а она — в какую-то Териберку!»*
*»Мне там нравится»*, — отмахивалась Варя.
*»Тебе бы замуж, а не по помойкам маячным шляться!»*
После института она устроилась в контору, что обслуживала навигационные системы — ремонт, настройка, скучные бумажки. Но однажды начальник позвал её в кабинет:
*»Есть вакансия. На маяк. Посёлок Заозёрск, край земли. Три месяца вахты, радист и сторож. Местные — рыбаки, своих не любят. Поедешь?»*
Она даже не задумалась.
Мать, узнав, устроила спектакль: *»Ты с ума сошла?! Там же медведи по улицам ходят! Мы тебя выучили, а ты в эту дыру?!»* Отец молча курил на балконе, потом вдруг сказал: *»Пусть едет. Пусть поймёт»*.
Посёлок оказался ещё меньше, чем она думала: десяток покосившихся домов, ржавая пристань, продуктовый ларек с выцветшей вывеской *»Рыбак»* — и сам маяк, старый, седой, как дед на портрете в сельсовете.
Когда она вышла из «УАЗика», ветер сразу сорвал с неё шапку. Море било в скалы, чайки визжали, будто смеялись над новенькой.
*»Ты Варька?»* — из-за угла вышел высокий мужик в рваной телогрейке, с лицом, как у старого ножа. *»Я Семёныч. Сторож. Будешь жить там»* — он махнул рукой на домик у маяка.
Внутри пахло хлебом, керосином и чем-то горьким — может, полынью. На столе — лампа с зелёным абажуром, на полках — стопки книг и банка с мёдом.
*»Радиорубка на втором этаже. Аппаратура — древняя, но живая. Будешь следить, чтоб сигнал не глох»*.
*»Справлюсь»*.
*»Думаю, да»*, — он усмехнулся. *»У тебя на лице написано — упрётся, как камбала в ил»*.
Первый месяц дался тяжело: бесконечный ветер, ночные вахты, рыбаки, смотревшие на неё как на дуру. Но Варя не сдавалась — чинила аппаратуру, учила местных ребятишек азбуке Морзе, а по вечерам сидела на ступеньках маяка и писала письма.
Не матери, не подругам — себе. В будущее.
*»Если ты это читаешь — значит, я ещё не сломалась»*.
Как-то раз пришла посылка — от отца. Внутри — тёплые варежки и записка: *»Там холодно. Носи. Алёна говорит, ты дура. Я — не уверен»*.
Она сжала бумажку в кулаке и вдруг поняла: здесь, среди этих ветров и штормов, она — дома.
Через три месяца её сменили. Семёныч на прощание сунул ей банку мёда: *»Возвращайся. Без тебя тут скучно»*.
Дома её встретили молча. Мать ворочала ложкой в супе: *»Ну что, маячная принцесса, насмотрелась на свою романтику?»*
*»Да»*, — сказала Варя. *»Я еду обратно»*.
Тётя Алёна аж поперхнулась: *»Ты совсем рехнулась?!»*
Но Варя уже не слушала.
Назад она вернулась зимой. Маяк стоял, засыпанный снегом, как старый богатырь в дозоре. Семёныч, увидев её, просто крякнул: *»Ну, заходи, чайник кипит»*.
Теперь у неё была своя полка в домике, а на двери радиорубки — табличка: *»Старший инженер. Варвара Морская»*. Так её прозвали рыбаки.
*»Ты как этот маяк»*, — говорил Семёныч. *»С виду — железяка, а внутри — огонь»*.
Однажды ночью шторм вырубил передатчик. Варя двое суток чинила его под вой ветра, пока не услышала в наушниках голос: *»Приём, Заозёрск, вас слышно!»*
Это был Артём — инженер из областного центра. Через неделю он приехал лично.
*»Ты — легенда»*, — сказал он, оглядывая её кубло с проводами и паяльниками. *»На тебя в конторе молиться начали»*.
Они пили чай с брусничным вареньем, спорили о схемах, а когда он уезжал, вдруг спросил:
*»Можно, я ещё приеду?»*
*»Не приедешь — сама найду и притащу»*, — ответила Варя.
Потом был сход — чиновники хотели закрыть маяк, перевести всё на автоматику. Варя выступила перед посёлком:
*»Без этого огня вы останетесь слепыми. Море вас забудет»*.
Рыбаки зашумели, старый дед Иван встал, стукнул палкой: *»Кто маяк тронет — того в прорубь!»*
Маяк оставили.
А однажды утром Варя проснулась от тишины — шторм кончился. Она вышла на площадку, увидела лодку на горизонте и включила сигнал — просто так, для себя.
И лодка мигнула в ответ.
Внизу стоял Артём с двумя кружками кофе. *»Ну что, Морская?»*
*»Всё в порядке»*, — сказала она. *»Светим»*.