Вадим распахнул окно и забрался на подоконник. Тёмный асфальт внизу одновременно манил и пугал. Жизнь — как извилистая лесная тропка: никогда не угадаешь, куда свернёшь и что ждёт за следующим поворотом. Вадим Соколов и представить не мог, что сначала потеряет, а потом неожиданно обретёт своё счастье.
Жениться он не торопился. Искал родственную душу. Когда в кафе увидел Алису, сердце ёкнуло — вот она. Не раздумывая, подсел и познакомился. Оказалось, они читают одни книги, любят одни фильмы, оба обожают кататься на коньках и мечтают о крепкой семье с детьми.
Всё сложилось, как мечталось. Вот только детей у них не получалось. Алиса ходила по врачам, лечилась, ездила по святым местам, но не теряла надежды. И однажды поверила, что беременна. В больницу не спешила — ждала, чтобы удостовериться. Когда же живот начал расти, пошла в консультацию.
Оказалось, это не долгожданный ребёнок, а опухоль. Каждый раз, приводя Алису в онкодиспансер, Вадим видел застывшие взгляды больных — будто они прислушивались к себе. Вскоре такой же взгляд появился и у Алисы.
Вадим не отходил от жены ни на шаг. Сначала взял отпуск, потом отгулы, потом врач выписала ему больничный. Но начальник вызвал его и поставил условие: либо работа, либо увольнение. Вадим написал заявление.
Целыми днями он ухаживал за женой. Держал её за руку, когда она начала задыхаться, молил Бога, чтобы не разлучал их, забрал его вместе с ней.
Но ничего не помогло. Через три месяца Алисы не стало.
После похорон Вадим вернулся в пустую квартиру. Халат жены уже месяц висел на спинке стула — он надеялся, что она встанет и наденет его. В прихожей стояли её сапожки, висела дублёнка, купленная прошлой весной на распродаже. Куда ни глянь — всё напоминало об Алисе, любимой и единственной, ушедшей так рано.
Вадим уткнулся в подушку, ещё хранившую её запах, и зарыдал. Потом сбегал в магазин за водкой. Утром еле поднялся. Боль, ненадолго отпустившая его вечером, навалилась с новой силой. Он вылил недопитую водку в раковину. Хотя какая разница, что с ним будет? Без Алисы жить не хотелось.
Днём ещё как-то отвлекался, но ночью тоска душила. Однажды, стоя у окна, он смотрел на ночной город. Что его здесь держит? Квартира? Да пропади она пропадом. Ни работы, ни жены, ни детей. Вадим открыл окно и влез на подоконник. Чёрный асфальт внизу манил и пугал. Четвёртый этаж — не так уж высоко. А если не разобьётся насмерть?
В дверь позвонили. Вадим на секунду замер, глядя вниз, потом спрыгнул и пошёл открывать. На пороге стояла соседка.
— Вижу, тоже с бессонницей борешься. Зашла проведать — живой ли. Что-то у тебя тихо. И откуда сквозняк? Окно открыл? Небось дурное на уме? — она пристально вглядывалась в его лицо.
— Да так, проветриваю, — равнодушно ответил он.
— Ну ладно. Только чур, никакой ерунды! Выпрыгнешь — никогда Алису не увидишь. Это же грех — самовольно жизнь прерывать. В Царстве Небесном вам вместе не бывать.
— Всё нормально, тётя Галя.
Вадим еле выпроводил её. Но прыгать расхотелось. Он слышал, что самоубийство — непрощаемый грех.
Ночь не спал, размышлял. А утром наскоро собрал вещи и взял фото, где они с Алисой навсегда остались вдвоём. Денег не осталось — всё ушло на лечение. Взгляд упал на брошенный халат. Вадим отвернулся и вышел. Запер квартиру и постучал к соседке.
— Куда собрался? — спросила она, заметив сумку.
— К матери. Не могу тут один. Сопьюсь.
— Правильно. Надолго? — Она прищурилась.
— Не знаю. Присмотрите за квартирой. — Он протянул ключи. — Телефон у вас есть, позвоните, если что. Пора.
Он сел в машину, завёл мотор и рванул вперёд. На трассе вдруг мелькнула мысль — отпустить руль… Но ведь могли пострадать невинные люди.
Двести километров пролетел на одном дыхании, впервые за месяцы почувствовав лёгкость. Родной городок встретил грязными улочками. Обычно он приезжал летом, когда всё утопало в зелени. А сейчас — весенняя распутица, лужи и слякоть.
Вот и дом. Вадим остановился у палисадника. Скрипнула калитка. На крыльцо выбежала мать, всплеснула руками и бросилась к нему.
— Сынок, Ваденька! Да как же так? И не предупредил… Ты один?
Он обнял её, вдохнул родной запах, и сердце сжалось от тепла. Думал, слёз больше нет — все выплакал на похоронах, но глаза снова стали мокрыми.
Разговорились за чаем. Мама сокрушалась о смерти Алисы, утешала, хлопотала у плиты.
— Хорошо, что приехал. Дома и стены лечат. Чего тебе одному там? А помнишь, как из школы прибегал…
Её голос успокаивал. Здесь не было воспоминаний об Алисе — они теряли свою остроту.
Вечером Вадим заметил свет в соседнем доме.
— Мам, а кто там живёт? Тётя Нина же умерла?
— Да Наташа там. Вернулась год назад, с мужем развелась. Тот то ли в карты проигрался, то ли ещё что — в общем, сел. Приехала с малышом. А с ней ещё парнишка лет десяти. Подобрала по дороге — сбежал от пьяных родителей. В школу не ходит, документов нет.
Только мне и призналась. Боится, что в опеку настучат и Сашку заберут. А мальчишке и так досталось. Наташа в магазине уборщицей работает. Сашка за её сыном присматривает. Иногда я им помогаю. А что? Внуков-то нет… — Мать вдруг спохватилась. — Ой, прости, сынок…
— Да ладно, мам. Всё правильно.
Ночью Вадим ворочался, думая то об Алисе, то о Наташе. В старших классах она выбрала не его, а Петьку из параллели.
На следующий день увидел её в окно. Наташа почти не изменилась. Но сердце оставалось спокойным.
А через несколько дней он проснулся от странного света за окном —Соседний дом пылал, и Вадим, не раздумывая, бросился помогать, даже не подозревая, что в этот момент судьба в последний раз проверяет его на прочность.
